Московское бюро по правам человека (МБПЧ), возглавляемое членом президентского Совета по правам человека Александром Бродом, пришло к выводу, что в 2015 году количество проявлений агрессивной ксенофобии в России значительно уменьшилось. Почему?
Самый спокойный месяц – июнь
По подсчетам МБПЧ, с января по август в регионах России произошло не менее 22 этнически мотивированных нападений: погибли по меньшей мере 10 человек, еще как минимум 23 получили ранения различной тяжести. Кроме того, около 50 человек пострадали в ходе массовых драк. Примечательно, что в июне МБПЧ не зафиксировало в России вообще ни одного нападения.
Причем в нынешнем году как минимум два значимых конфликта произошли на территории Ставрополья: 20 августа в ауле Кара-Тюбе (Степновский район) был застрелен фермер, заместитель имама Замирбек Махмутов, а 23 августа произошла массовая драка со стрельбой в Кисловодске.
Для сравнения: за тот же восьмимесячный период прошлого года МБПЧ зарегистрировало в стране порядка 40 ксенофобских нападений: были убиты 11 человек и 71 получили ранения. Всего же за прошлый год зафиксировано около 50 различных проявления агрессивной ксенофобии (включая нападения, массовые драки, столкновения и конфликты) – погибли не менее 17 человек и еще 77 пострадали.
За весь 2012 год в регионах России МБПЧ зарегистрировало 137 нападений, в которых погибли 40 человек и еще 180 получили ранения различной тяжести. Чаще всего акты насилия на почве агрессивной ксенофобии фиксировались в Дагестане (15 погибших, 7 пострадавших), а еще в трех регионах Северного Кавказа (Северная Осетия, Кабардино-Балкария и Ставрополье) – трое погибших и четверо раненых.
Однако уже в 2013 году МБПЧ зафиксировало резкий спад этнически и религиозно мотивированного насилия (25 погибших и порядка 180 раненых). Причем точной разбивки по отдельным регионам аналитики на сей раз уже не делали, однако в списке восьми регионов-«рекордсменов» с наибольшим числом нападений уже не оказалось ни одного северокавказского.
Чьи цифры правильные?
Схожую с МБПЧ динамику фиксирует и «Сова-центр», который также ежегодно подсчитывает количество погибших от расистского и неонацистски мотивированного насилия.
С начала такого количественного мониторинга в 2003 году «лидерами» являлись самые крупные регионы страны – Москва, Подмосковье, Санкт-Петербург и Ленинградская область. Следом за ними в разные годы располагались, попеременно сменяя друг друга, Краснодарский край, Башкирия, Нижегородская область…
Статистика в разные годы такова (важно помнить, что «Сова-центр» не учитывает пострадавших в республиках Северного Кавказа в ходе борьбе с терроризмом, а также жертв массовых драк):
2003 год – 20 убитых
2004 год – 46 убитых, 208 раненых
2005 год – 47 убитых, 414 раненых
2006 год – 61 убитый, 503 раненых
2007 год – 67 убитых, 565 раненых
2008 год – 109 убитых, 486 раненых
2009 год – 84 убитых, 434 раненых
2010 год – 42 убитых, 401 раненый, 6 получили угрозы убийством
2011 год – 25 убитых, 195 раненых, 10 получили угрозы убийством
2012 год – 19 убитых, 191 раненый, 2 получили угрозы убийством
2013 год – 23 убитых, 203 раненых, 10 получили угрозы убийством
2014 год – 27 убитых, 123 раненых, 2 получили угрозы убийством (цифра не окончательная, вероятно, она будет уточнена уже в докладе по итогам нынешнего года)
Причем эти показатели значительно выше, чем те, которые публикует МБПЧ (даже с учетом того, что бюро не подсчитывает число жертв контртеррористических операций на Северном Кавказе).
«Украинский фактор» сильнее сирийского
Если принять на веру, что ксенофобия в России действительно снижается, то почему так происходит?
МБПЧ в своем докладе объясняет это несколькими факторами. Во-первых, произошел раскол в рядах «русского националистического движения». Некоторые восприняли Евромайдан как борьбу за национальное государство и поддержали официальный Киев.
Другие, напротив, сочли государственный переворот в Киеве угрозой «русскому миру».
И сегодня часть правых радикалов участвует в боевых действиях на юго-востоке Украины в составе добровольческих батальонов, а часть поддерживает ДНР и ЛНР.
Вот пара примеров такого раскола. В июле в Санкт-Петербурге приговорили к двум годам и семи месяцам колонии создателя интернет-сообщества «Русский правый сектор» Максима Калиниченко.
А в августе Красноярский краевой суд запретил на территории России деятельность поддерживающего украинский «Правый сектор» национал-радикального объединения Misanthropic division («Человеконенавистническая дивизия»), признав его экстремистским.
Второй фактор, на который указывает МБПЧ, – это «консолидация общества и власти» на фоне западных экономических санкций и украинского кризиса.
Фактически за этими словами кроется то, что ксенофобия просто находит другие формы проявления: врагами для радикалов теперь видятся не мигранты из стран Средней Азии или темнокожие студенты, а новые социально-этнические группы – «бандеровцы», «западенцы» или украинцы в целом.
При этом, правда, МБПЧ не зафиксировала ни в прошлом, ни в нынешнем году ни одного конкретного случая агрессивной ксенофобии по отношению к украинцам. Причем даже в тех регионах страны, где традиционно велика доля коренного украинского населения.
На сей счет уже «Сова-центр» указывает, что, вероятно, деяния отечественных ультраправых могут замалчиваться государственными медиа больше обычного. Тем более что, по мнению авторов доклада МБПЧ, углубляющийся социально-экономический кризис в России может вылиться в протестные акции, а националисты готовы использовать их в своих интересах.
Третий фактор – то, что силовики добились успехов в нейтрализации лидеров вооруженного подполья на Северном Кавказе. Но на этом фоне в публичном пространстве обострилась новая угроза – «Исламское государство» (как и упомянутый выше «Правый сектор», в России запрещено).
Опасность пропаганды «Исламского государства» в регионах Северного Кавказа обсуждали на днях во Владикавказе на форуме, организованном Кавказским геополитическим клубом. Мощный фактор – это развитие молодежных салафитских интернет-сетей (электронных муфтиев, виртуальных джамаатов). Деятельность вербовщиков «Исламского государства» задокументирована в 23 регионах страны.
По последним опубликованным данным, в Сирии и Ираке на стороне террористических группировок воюет не менее пяти тысяч выходцев из России и стран СНГ (преимущественно Средней Азии). Национальный антитеррористической комитет (НАК) подсчитал, что порядка 170 человек уже погибли.
Заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов в июне приводил такие цифры: для участия в боевых действиях в Сирию уехали 405 жителей республики, из них 104 погибли, 44 вернулись домой (все попали в руки силовиков).
Тем не менее «ни о каком “триуфмальном шествии “Исламского государства” по Кавказу”, которого с надеждой ждали представители федерального исламистского лобби, говорить не приходится», констатирует секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба Яна Амелина.
Антон Чаблин
Источник: