Михаил Войтенко, редактор сайта «Морской бюллетень»: Что меня в этой истории интересует, и что не интересовало, и интересовать не будет

Мой интерес, мое возмущение этой историей идут вразрез с интересом, насколько я понимаю, большинства общественности, за исключением тех, кто занят в отрасли, да и там многих тянет на это нездоровое. Что я называю нездоровым? Всеобщие повальные гадания: что там было, куда везлось, кому это встало поперек горла, кто стоял за перевозками?.. Вот как раз это меня совершенно, господа, не интересует. Как раз в этом я не видел и не вижу ни проблем, ни поводов для всяких спекуляций и сенсаций. Возят все, кто может. Торгуют всем, чем можно. Многие перевозки такого рода, сомнительные поставки в сомнительные страны, осуществляются скрытно. Подчеркиваю: скрытно, а не нелегально. В принципе это всего лишь бизнес.

В случае с Arctic Sea, думается мне, все получилось с российским налетом безобразий и тошниловки. Тем не менее, если мне сейчас кто-то кинет на стол файл с документами — кто, как и за сколько — или сбросит емейлом, тут же выброшу или сотру. Хотите верьте, хотите нет, но мне совершенно все равно, кто именно что именно возил. Чем и кому торговал. Ну узнаем мы, что это были особо привилегированные господа А и Б, ну и что? Мы удивимся? Если господа А и Б перестанут торговать тем, о чем доторговались, то тут же появятся В и Г, и разница между ними — в росте, весе, цвете лица и галстука. Во всем остальном они близнецы-братья. Мало того, я не особо разбираюсь, кто там наверху есть кто и даже по фамилиям знаю с десяток лиц, не больше. Мне как-то все едино, матерых человечищ я там не наблюдаю, так чего попусту память напрягать? Меня во всей этой истории интересуют и возмущают другие аспекты. Их, собственно, всего два.

Первый — отношение к людям, как морякам, так и к судовладельцу

Судно типа освободили. Вместо смены экипажа — всего — и немедленной доставки его на родину, в Архангельск, 11 человек везут в Москву, четверых оставляют на судне. 11 человек сидят в Москве неизвестно где, неизвестно зачем (хотя, конечно, можно догадаться), без связи с родными, на положении черт знает кого. Четверо оставшихся на судне осуществляют судовождение и ведут пароход неизвестно куда, неизвестно в каких условиях, также без связи с родными.

Это как понимать? Они что, крепостные какие? Тут на горизонте встают мрачные «государственные интересы» — собственно, ничем иным все это и не объяснишь. Как только прозвучало «государственные интересы» — значит, попадали все в грязь и жертвенно замерли. Интересы эти самые, они превыше всего. Во-первых, чьи именно интересы. Во-вторых, и самое главное — государственный интерес по большому счету один, это мы его, государства, граждане. Наши жизнь, честь, свобода, благосостояние. Никаких других интересов у государства, по-моему, не может быть. Если оказывается, что у государства есть более важные интересы, то это уже не государство. Это какая-нибудь деспотия или просто бардак.

Люди важнее всего! К ним надо относиться именно как к людям, как к главному богатству. А не как к экипажу Arctic Sea.

Повторяю, что писал раньше: я не понимаю, что происходит. Вот Россия взяла и вырвала судно из лап кого-то там. Вроде бы — вернуть судно владельцу, и все. Нет, ситуация меняется на прямо противоположную. Одно дело — государство освобождает судно, кем-то захваченное, другое — когда оно его, это судно, без объяснений (ну не считать же таковыми необходимость якобы каких-то следственных действий) удерживает. Причем это судно под иностранным флагом и принадлежит иностранному судовладельцу, имея на борту груз и иностранных граждан. Причем на борту остаются четыре члена экипажа на положении неизвестно кого. Не удивлюсь, если они до сих пор не имели связи с родственниками.

Знаете, это удивительно мне напоминает ситуацию, когда Arctic Sea находился в лапах похитителей.

Второй аспект — действия государства, России

Сами действия. От поисков до заявлений в СМИ и дальнейшего. Эту ситуацию можно представить себе как некую учебно-боевую, по проверке готовности всех госслужб к проведению нештатной операции. Вот давайте к ним, к этим действиям, и присмотримся. Тем более что я только что пережил историю с «Фаиной». Итак, через дней 10 после захвата судна власти Украины поняли, что надо вмешаться. Связались со мной, предложили сотрудничество. Заявив, что ничего от меня требовать не будут, и я вправе писать так, как считаю нужным. Подтвердив, что для них главное —вытащить людей. Ну и, как известно, людей вытащили. Причем никто их никуда не «доставлял», сразу по прибытии судна в Момбасу экипаж с почетом и помпой доставили в Киев и затем развезли по домам.

Как в случае с Artcic Sea, меня не интересует груз или что там было, в той истории меня совершенно не интересовало, куда предназначались танки на борту «Фаины», в Судан или в Кению. Просто потому, что к самому главному, к освобождению экипажа, это не имело отношения. При этом вокруг «Фаины» поднялся страшный вой — в историю пытались влезть все кому не лень. Власти Украины молчали и делали свое дело. Результат известен.

Что в случае с Arctic Sea? У меня сложилось впечатление, что российские власти бежали вдогонку за событиями, пытаясь на бегу что-то придумать. Чувствовалось отсутствие единого командования или штаба, называйте как хотите. Одно ведомство говорит одно. Буквально через пару часов другое ведомство заявляет прямо противоположное.

Обращаюсь через «Морской бюллетень» к властям. В принципе есть общий интерес, давайте сотрудничать. Мертвая тишина. Объясняю ее двумя причинами. Первая: общий бардак в проведении операции. Вторая: ну кто я такой? Боярское этакое: куда, смерд, лезешь?

Идем дальше. Вдруг берут и выпускают на сцену моего любимца полпреда. Он ухитряется наговорить невероятно скособоченным языком такое, что даже профанам и легковерам становится ясно: что-то там нечисто. Он ухитряется ничего не сказать. Его задача — зачитывать агитки. Но хотя бы в нештатной ситуации можно немного профессионализма? Во-первых, версия. Общая единая версия, пусть сырая и необтесанная, но она должна быть. Во-вторых, элементарные консультации со специалистами, чтобы не резать слух некомпетентностью.

Но вот история вроде бы все-таки подошла к концу. Хотя судно по-прежнему в районе Канар — когда его еще дотащат до Мальты. Но будем надеяться, основные злоключения позади, четверка зимовщиков на судне вернется наконец домой, а судовладелец получит назад свою собственность. У меня вопросы или предложение к размышлению, к общественности.

Что главнее для вас в этой истории? Этот груз? Или то, как обращались с экипажем и судовладельцем и как разруливали всю историю? Что для вас важнее?

С учетом того, что каждый из вас в любой момент может оказаться в чем-то подобном. С учетом того, как действовали власти в данной ситуации. Насколько они готовы к другим нештатным ситуациям. Телега летит под гору, кони понесли, и кто все это в состоянии остановить, не имею ни малейшего понятия.

О моем бегстве

Повторяю, был мне звонок-предупреждение. Но будь он только звонок и ничего более, с места бы, конечно, не сдвинулся. Это было так, последняя капля. Просто все кругом говорили: «Миша, ой, гляди, ой, догавкаешься». Напряжение вокруг росло. Плюс мое общее понимание ситуации: кого я там разозлил, кого очень разозлил, а кого, может, наоборот, порадовал? Откуда мне знать? И вот он, результат, — сижу в Бангкоке. И — пишу, относительно открыто и свободно. Вот оно, главное-то. Но все-таки, все-таки… Основной моей задачей было и остается — вести «Морской бюллетень», заниматься новостями судоходства. Делать все, что можно, чтобы помочь российскому и русскоговорящему судоходству. Потрясать устои — это не мое, неинтересно, да и ни к чему, сарай и так на ладан дышит. Надеюсь, удастся выжить и вновь встать на ноги. А скандалов и без того хватит.

Вот узнал только что: вроде бы в Гонконге арестованы шесть российских судов и уже выставляются за долги на продажу. Если кто что знает, сообщите.

P.S. Редакция «Новой» предложила Михаилу Войтенко стать собкором газеты по Азиатско-Тихоокеанскому региону. Войтенко соглаcился с нашим предложением.