В прошедшем году о кризисе было сказано немало. Экономические прогнозы день ото дня становились мрачнее, но это никак не способствовало их точности. К сожалению, превратившаяся в норму турбулентность гарантирует продолжение неприятной череды промахов, и мы, аналитики, в ближайшие годы ошибемся еще не раз и не два. Однако уроки, которые преподает жизнь, выражаются отнюдь не в динамике ВВП, курсе рубля или инфляции. Так что же мы на самом деле должны были понять в 2015 году?
Прежде всего, стала очевидна катастрофичность зависимости России от сырьевого экспорта. В целом правильное решение о переходе к плавающему курсу рубля свело взаимосвязь между нефтью и уровнем благосостояния граждан к простой арифметической формуле, заменившей высшую финансовую математику. Итогом стало значительное сокращение доходов населения и сжатие потребительского рынка. В результате бизнес, ориентированный на внутренний рынок, оказался не в состоянии увеличивать объемы производства и заниматься обещанным импортозамещением. Экспортеры оказались в несколько лучшем положении, но даже у них издержки, в конце концов, стали расти быстрее выручки.
Ничего не получила и государственная казна. Бюджет 2015 года сведен с результатом лучше планового, но в будущем году такого чуда, скорее всего, не случится. Дело в том, что дальнейшее сжатие импорта и сокращение оттока капитала по мере погашения внешнего долга приведут к снижению среднегодовой рублевой стоимости барреля.
Однако Антон Силуанов не занимал бы сейчас пост министра финансов, если бы не знал, как создать “запасы” на всякий пожарный случай. Правительство запланировало на 2016 год лишь 33 млрд рублей доходов от приватизации, что практически целиком покроют поступления от продажи акций “Совкомфлота”. Но реализовав 19,5% акций НК “Роснефть”, казна выручит на порядок больше. Недавние сделки (китайский Фонд шелкового пути согласился купить долю в проекте Ямал СПГ, а британская BP вошла в капитал “Таас-Юрях нефтедобыча”) доказывают, что нефтегазовые российские компании по-прежнему пользуются спросом у стратегических инвесторов. Единственным минусом для бюджета является то, что приватизация и вообще любая продажа российских активов иностранным компаниям будет способствовать укреплению рубля, поскольку обеспечит приток валюты в Россию.
Налоговая система, базирующаяся на изъятии сырьевой ренты, больше не работает на пользу казне и нуждается в очередном кардинальном реформировании. В этой связи есть соблазн восстановить прогрессивное налогообложение физических лиц. Однако этот шаг несет серьезные риски, поскольку может ускорить уход бизнеса в тень и вызвать дополнительное сжатие потребительского спроса. Усиление фискального давления на бизнес также не приемлемо, поэтому к налоговой реформе правительство будет подходить крайне осторожно. Тем временем, “на местах” продолжат процветать неналоговые изъятия – платные парковки, торговый сбор и так далее.
Школьники или пенсионеры?
Не намного больше пространства для маневра в расходной части бюджета. При наличии константы в виде статей, связанных с обороной и национальной безопасностью, выбор лежит между благосостоянием нынешнего и конкурентоспособностью будущих поколений. Уже по итогам 2012 года Россия едва ли не вдвое уступала странам-членам Организации экономического сотрудничества и развития по объему подушевых расходов на образование. И это при очень высокой доле платного образования за рубежом. В последние годы разрыв, скорее всего, увеличился из-за “оптимизации” бюджетных расходов и девальвации.
Стратегический характер вложений в образование вряд ли можно переоценить, но наращивать их в сложившихся условиях можно лишь за счет урезания других статей, например, расходов на пенсионное и социальное обеспечение. Менее предпочтительной альтернативой для большинства россиян является резкое увеличение доли платных образовательных услуг. К сожалению, правительство пока придерживается стратегии “отрезания хвоста по частям”, медленно поднимая пенсионный возраст, продолжая индексацию пенсий и коммерциализацию дошкольного и среднего образования. Во всех трех перечисленных сценариях перекройки расходной части бюджета, свободных денег у россиян будет оставаться все меньше и меньше, поскольку в условиях стагнации зарплат придется больше откладывать либо на собственную старость, либо на подрастающее поколение. Сокращение объема располагаемых доходов приведет к дальнейшему спаду потребительского спроса.
Тем временем, новое развитие в нынешнем году получила политика изоляционизма. Причины тех или иных запретов не так уж важны, поскольку они являются лишь звеньями в цепи сознательных действий властей. Но экономические “плюсы”, выражающиеся в дополнительном сжатии импорта, изоляции от шоков мирового финансового рынка носят ограниченный и краткосрочный характер. Открытые системы по природе своей являются более гибкими и жизнеспособными, что доказывает недавнее решение Турции прекратить конфронтацию с Израилем ради диверсификации импорта природного газа. К сожалению, в будущем году рассчитывать на изменение внешнеэкономической политики не приходится, что в конечном итоге транслируется в более медленное восстановление инвестиционной активности.
Кризис означает, что прежние подходы к жизни, принятию решений, выбору целей оказались в чем-то неправильными. В условиях, когда правительство предпочитает не спешить с переменами, основное бремя “работы над ошибками” придется взять самим гражданам. От того, насколько эффективной будет подстройка их жизненных стратегии к новым условиям в конечном счете зависит облик посткризисной России.
Источник: