«Европа рискует пасть, как Византийская империя, мы уже живем в государстве диммитюда („диммитюд“ — термин, введенный Бат Йе’ор, означает подчинение немусульман требованиям ислама, а также заискивание перед ним — прим. пер.), и история повторяется». Бат Йе’ор не испытывает сомнений по поводу угрозы, которая нависла над нашей культурой. Писательница и исследователь ислама, она была изгнана из Египта в 1957 году за еврейское происхождение и живет сейчас в Швейцарии. Ее имя известно, в том числе, благодаря ее книгам, в которых она ввела такие термины, как «Еврабия» и «диммитюд», то есть подчинение исламу ради защиты и терпимости. Когда-то эти книги вдохновили Ориану Фаллачи.
В своей последней книге «Понять Еврабию» (Линдау — 2015) она подчеркнуто говорит об исламизации Европы и о рисках, которым мы оказались подвержены. Она описывает антихристианскую, антисемитскую, антизападную Европу и связывает эту политику с концом 60-х годов.
«Именно Франция встала на этот путь, за ней последовала Германия, хотя и старалась не привлекать к себе внимание. Цель заключалась в том, чтобы заключить союз с арабским миром, а игрой управляли те, кто сотрудничал с нацизмом и потому ненавидел евреев и Израиль. Об этом свидетельствуют их заявления во время встреч и конференций в арабских странах, которые мне удалось найти в публикациях Лиги арабских государств, но которые никогда не попадали в западную прессу».
Что побудило европейских лидеров вступить на этот путь?
«Они старались примириться с арабским миром после колонизации, кроме того, им была необходима стабильность и безопасность, чтобы получить энергетические ресурсы. Таким образом, политики и интеллигенция оказали влияние на европейский курс, приняв условия, поставленные Лигой арабских государств: признание Организации освобождения Палестины (ООП), а следовательно, легитимности палестинского терроризма и джихада против Израиля».
Антисемитизм, замаскированный под критику в адрес Израиля, теперь в порядке вещей. Многие евреи недавно покинули Францию не только из-за терактов в Париже, но и в связи с атмосферой нетерпимости, которая царит сегодня во многих городах. Столь превозносимая и ожидаемая интеграция потерпела крах?
«Да, интеграция провалилась, интегрировать миллионы людей невозможно. Кроме того, мигранты-мусульмане хотели сохранить свои корни и традиции, отвергая культуру стран, которые их приютили. Кто хотел интегрироваться, тот это сделал, но их – незначительное меньшинство».
Могут ли мусульмане интегрироваться в общество немусульманской страны?
«Те, кто хотят интегрироваться, могут это сделать и уже сделали, но Коран это определенно запрещает. В исламе существует вражда и неприятие по отношению к другим религиям, чего нет в буддизме, христианстве, индуизме, иудаизме… На Западе институты и законы создаются человеком, а для мусульман источником права является шариат, так как продиктован самим Аллахом. Вот почему правительства европейских стран сделали выбор в пользу мультикультурализма: они позволяют жить в государствах Европы, не требуя интеграции».
Мы двигались от ООП к Аль-Каиде, придя в итоге к «Исламскому государству». Сорок лет исламского терроризма не изменили отношение Европы. Она не замечала угрозы или делала вид, что не замечает?
«Они все понимали, они все это знали лучше нас, именно поэтому они выбрали диммитюд и сотрудничество с радикальными мусульманскими движениями вместо союза с их умеренными представителями. Европа решила поддержать интегрализм, начиная с палестинских террористов и заканчивая всеми остальными, рассчитывая получить защиту. Поэтому мы не помогли мусульманским реформистам, совершив серьезную ошибку, можно сказать – преступление».
В Италии партизаны Арафата мифологизировались представителями левых. И так продолжалось всегда. От палестинского терроризма погибли 83 человека, 227 получили ранения, однако в память о них не существует никаких официальных мероприятий, как это бывает в память о жертвах мафии, красного и черного терроризма.
«Они скрывают даже массовое убийство в Болонье».
Палестинские террористы, действующие на территории Италии, пользовались неким иммунитетом под названием «lodo Moro». Прошло 40 лет, а Италия до сих пор не стала жертвой исламского терроризма. Это преемственность той самой политики?
«Политика не изменилось, это касается всей Европы. Европа не признает палестинского терроризма, потому что дружит с ним. Поэтому должна ставить на один уровень и жертв, и террористов». Парламент Италии в 2017 году даже назначил день памяти жертв терроризма, правительство подготовило книгу, в которую были вписаны имена всех людей, погибших от рук террористов. Однако жертв палестинского терроризма там не оказалось. «Эта политика велась не только в Италии, а во всех странах Евросоюза».
Возникновение Халифата представляет угрозу не только для Запада, но вызывает разногласия и внутри исламского мира.
«Шииты и сунниты всегда воевали и убивали друг друга, эта война до сих пор продолжается. Но кроме этого, существуют войны между мусульманскими группировками за место под солнцем, за власть в регионе. Эти народы никогда не создавали наций в нашем понимании. Они все происходят из племен Аравии и Йемена, с которыми у них сохранились связи. Лишь после Второй мировой войны Европа разделила эти регионы и создала искусственные нации, чтобы заменить религиозное сознание уммы (исламская религиозная община — прим. пер.) и всего мусульманского мира на светскую и националистическую идеологию. Но это не сработало, потому что противоречило духу ислама, который различает только два лагеря: свой и лагерь неверных. Национальность здесь не играет никакой роли».
Поддержка Западом «арабской весны» сильно способствовала нынешней дестабилизации в Средиземноморье. Эта безумная идея экспорта демократии вернулась к нам бумерангом?
«Америка и Европа хотели поддержать движение „Братьев-мусульман“. Они верили, что приведя их к власти, смогут контролировать их и избежать джихадизма. Обама рассчитывал обзавестись новыми друзьями, но промахнулся».
Иностранные бойцы и одинокие террористы. Молодые мусульмане, выросшие и получившие образование в Европе, делают сложный выбор. Многие аналитики утверждают, что это проблема идентичности.
«Конечно, они должны признать исламскую идентичность, которая запрещает мусульманину интегрироваться в культуру неверных. Радикалы влияют на них через интернет, заставляют их чувствовать вину за то, что они ведут себя не как хорошие мусульмане и живут в странах, воюющих с мусульманами, как в Афганистане».
Россия отбросила все колебания и выступила против «Исламского государства». Почему Обама не хочет сотрудничать с Москвой в борьбе против Халифата и продолжает полагаться на таких сомнительных союзников, как Саудовская Аравия и Турция?
«Обама полагается на сомнительных союзников, потому что одобрил политику „Братьев-мусульман“ и окружен советниками, которые эту политику поддерживают. Он обучался в исламских школах и обладает восприятием не христианина, а скорее мусульманина. Исламский мир стремится к тому, чтобы возобновилась борьба между Россией и Западом. Есть документы, в которых отражается эта идея: холодная война была золотой эпохой для развития исламизма. Запад поощрял его, оправдываясь борьбой против коммунистического атеизма, и поддерживал эти религиозные движения в противовес СССР. После падения Берлинской стены исламский мир способствовал и продолжает способствовать разделению двух блоков».
Вы утверждаете, что в Европе была соткана настоящая паутина, чтобы влиять на политику, информационное пространство, культуру и на университеты. Как им это удалось?
«Эта политика была введена Европейской комиссией при помощи пропаганды на телевидении и в кино по рекомендации „Европейско-Средиземноморского фонда диалога культур имени Анны Линд“, который контролирует все, что печатается в Европе об исламском мире. Фонд имени Анны Линд — это настоящая сеть. Все, кто говорят о джихаде, оказываются в изоляции, они рискуют потерять должности, подвергаются угрозам и держатся в страхе. Чтобы развиваться, культуре необходима свобода, а полной свободы думать и писать не существует. Врагам джихада и друзьям Израиля до сих пор хватало мужества сопротивляться, несмотря на все унижения, лишения и давление со стороны европейской политики».
Больше Европа не выдержит.
«Как и произошло с Византийской империей, она была исламизирована изнутри и снаружи. С одной стороны, постоянные атаки на христианские деревни с грабежами и убийствами – это подобие терроризма, который создал общее чувство небезопасности и заставил Константинополь платить высокую дань османским султанам, чтобы избежать джихада. В итоге они исчерпали денежные запасы и лишили себя ресурсов для поддержания эффективной армии. С другой стороны, коррумпированность византийской элиты, которая способствовала проникновению исламизма в империю, и вражда между византийскими князьями, которые просили поддержки у турок в борьбе со своими внутренними врагами, а затем были вынуждены платить им за это».
Но какой смысл для немусульманина сдаваться мусульманам?
«Они согласились на диммитюд, потому что стали зимми („зимми“ — немусульмане, живущие в мусульманских странах и подчиняющиеся законам ислама — прим. пер.), так как не хотели сталкиваться с джихадизмом. Они знали, что такое джихадизм и не хотели бороться с ним, они хотели любой ценой достичь примирения с исламским миром. Именно поэтому они не захотели включать в европейскую Конституцию иудейско-христианские основы, предвидя дальнейшее развитие событий. Ширак говорил, что Европа – в одинаковой степени христианская и мусульманская. Это признак нашего упадка, угроза выживанию нашей цивилизации».
Риккардо Пелличчетти
Источник: