Продолжение. Начало в № 3 (143) , № 4 (144) )

«ПУТИН — КАГЭБИСТСКИЙ ОТЗВУК КОММУНИЗМА»

— Однажды вы назвали Путина кагэбистской отрыжкой коммунизма — и сейчас так считаете?

— Я, если честно, другое употребил слово — кагэбистский отзвук коммунизма. Это было, по моему, в поздравлении Ельцину — тогда еще живому — с днем рождения.

— Вы говорили Борису Николаевичу, что он, видимо, ошибся, назначив своим преемником выходца из КГБ?

— После того как Путин стал президентом, у меня не было с Ельциным никаких встреч. Только однажды, лет пять назад, я написал ему письмо о том, что революционер не имеет права на пенсию (оно тоже опубликовано — по-моему, в «Независимой газете»), и так случилось, что через некоторые свои замечания Путину Борис Николаевич даже косвенно на него ответил.

— Существовала ли между Путиным и Ельциным договоренность о том, что о курсе преемника Борис Николаевич публично нигде не высказывается и не критикует его: сидит тихо, вообще не дает интервью, а тот в свою очередь не трогает дедушку и Семью?

— О подобной договоренности мне ничего не известно — более того, зная Ельцина, я сомневаюсь, что она существовала. Скорее, Борис Николаевич именно так понимал роль экс-президента: вот он ушел, бразды правления передал, и теперь это твое дело. Лично я считаю такой подход неверным. Будучи президентом-революционером, Ельцин, по существу, взял на себя ответственность за судьбы миллионов человек, поэтому, даже передав высокое кресло, он не имел права уходить на покой. Эту мысль в интервью, а иногда через общих знакомых я и пытался до него донести.

Не знаю, в силу каких соображений Борис Николаевич спрятался, но он был абсолютно не публичен. С другой стороны, как я уже говорил, мне точно известно, что Ельцин был глубочайшим образом разочарован тем, что происходило в путинской России.

— От весьма осведомленных людей я слышал, что за взрывами жилых домов на Каширском шоссе в Москве просматривается тень Путина. Что вам об этом известно?

— Осенью 99-го года, когда прогремели эти жуткие взрывы, я был в центре политических событий, в разгаре предвыборной кампании, но в то время не считал, что это спецоперация. Может, потому, что глаза были зашорены, что абсолютно верил: мы можем выиграть парламентские выборы совершенно демократическим путем.

— А потом все же пришли к выводу, что это спецоперация?

— Безусловно! Более того, собрал огромное количество фактических материалов, которые это подтверждают.

— Иными словами, вы утверждаете, что дома на Каширском шоссе взорвали не террористы — свои?

— Давайте говорить конкретно: не терминами гипноза, а опираясь на факты, и я предлагаю рассмотреть один-единственный случай, который ярче других показывает, что же происходило, — имею в виду неудавшуюся попытку взрыва многоквартирного дома в Рязани. История абсолютно кристальная, потому что вся она — в официальных информационных сообщениях, в документах, фотографиях, видеозаписях…

После взрывов на Каширском шоссе и в Волгодонске, когда вся страна боялась гексогена, в Рязани водитель автомобиля заметил двух людей, выгружавших около подъезда какие-то мешки. Это показалось ему подозрительным, и он сообщил об увиденном в органы — не знаю, в милицию или в ФСБ. Согласно самой первой информации, когда народу поведали о том, что в Рязани предотвращен террористический акт, в подвале большого дома была найдена взрывчатка и взрывное устройство (его фотографию позднее опубликовали в местных газетах и разместили на интернетовских сайтах), а один из участвовавших в предотвращении теракта показал, что в мешках обнаружен-таки гексоген.

Вскоре были задержаны и оба злоумышленника, которых объявили террористами, но затем вдруг появилось сообщение, что это сотрудники ФСБ: мол, работали они в центральной организации, а арестовывали их коллеги из регионального подразделения. Получается, если так, значит, рязанских эфэсбэшников об этой спецоперации центр в известность не поставил?

Буквально через день или два в Кремле состоялось совещание (по-моему, силовых структур — сейчас уже точно не помню), где с промежутком в полчаса министр внутренних дел Рушайло и директор ФСБ Патрушев сделали два противоречащих друг другу заявления: Рушайло отрапортовал о предотвращении терактов, а Патрушев доложил, что это были учения и бдительные российские граждане схватили «террористов» за руку…

— А гексоген?

— Дальше Патрушев сказал, что это был не гексоген, а сахар. «Более того, — подвел он итог, — мы вывезли содержимое мешков на полигон и проверили: это действительно сахар». Извините, ребята, но если идут учения, которые вы сами же и устроили, зачем же нужна проверка? Такие нестыковки — буквально по каждому пункту!

По словам Патрушева, вместо взрывных устройств в каждый мешок был помещен муляж, однако я проводил здесь расследование, нанял английских и французских экспертов… По опубликованным фотографиям взрывного устройства они изучили монтаж проводов и определили, что на самом деле это штука работающая — то есть схема абсолютно нормальная. Если это и впрямь муляж, зачем такая правдоподобность? Вряд ли изготовители рассчитывали, что среди бдительных граждан окажется специалист, которого требуется убедить…

«ХОМО СОВЕТИКУС НЕ ВЕРИЛИ, ЧТО С ПОМОЩЬЮ «ЯЩИКА» МОЖНО ДОБИТЬСЯ БОЛЬШЕГО, ЧЕМ ПОСРЕДСТВОМ ПУШЕК И ПУШЕЧНОГО МЯСА»

«Истреблять миллионы в России сегодня немыслимо, и путинский режим не смог бы продержаться, если бы устроил массовые репрессии, а вот институт запугивания воссоздан по полной программе»
— То есть вы стопроцентно уверены, что спецслужбы реально хотели этот рязанский дом взорвать?

— Уверен ли я? Безусловно.

— Ну хорошо, если даже и так, зачем это им понадобилось?

— Как я понимаю сегодня, параллельно штабу, который работал на имидж Путина, на легитимные выборы и так далее, существовал другой, параллельный — спецслужб, не сознававших, что выигрывать можно таким образом. Кстати, здесь полная аналогия с тем, что происходило в 96-м. Выборы президента были назначены на июнь, а в марте Коржаков, Барсуков и Сосковец уговорили Ельцина подписать три указа: один — о переносе выборов на два года, второй — о запрете компартии и, наконец, третий — о разгоне парламента. Налицо абсолютное, дремучее непонимание того, как устроена новая жизнь: эти хомо советикус не верили, что с помощью «ящика» можно добиться большего, чем посредством пушек и пушечного мяса.

К сожалению, этот менталитет сохранился, и те люди, которые планировали взрывы в 99-м, с одной стороны, были уверены, что так, как наметили мы, не победить, а с другой стороны, не исключаю, хотели взять под контроль Путина как будущего президента страны.

Опять же это предположение, но факты — упрямая вещь… Только что я рассказал вам один эпизод, но очень значителен и другой. За три дня до волгодонских событий спикер Госдумы Российской Федерации Селезнев на заседании (не общем, а какого-то рабочего органа) объявил о готовящейся провокации — взрыве жилого дома в Волгодонске. Правда, он немного ошибся — сначала взлетел дом в Москве на улице Гурьянова, а уже через три дня — в Волгодонске. Есть даже видеокадры, где Жириновский кричит: «Как же так — три дня назад вы нам сказали о предстоящем теракте в Волгодонске, а теперь все подтвердилось?!».

— Есть версия, что, прежде чем назначить Путина преемником, его ознакомили с собранным на него большим компроматом и сказали: «Давай, парень, работай, но знай свое место»…

— Об этом мне ничего не известно, ничего подобного я лично не слышал и глубоко сомневаюсь, что такой компромат существует.

— Вы до сих пор утверждаете, что убийство Литвиненко на совести Путина?

— Да, утверждаю, но не просто потому, что у меня есть много чего, что можно предъявить Путину и его режиму. Я, например, считаю, что Беслан и «Норд-Ост» — из другого разряда истории, нежели взрывы домов в Москве, однако ответственность за то, что там произошло, за ставку на силовое решение тяжелейшего конфликта, лежит на Кремле и на Путине лично. Он, кстати, это очень хорошо понимает — не зря же прибыл в Беслан тайно, ночью…

— Чтобы не встретиться с матерями погибших детей?

— Конечно, чтобы не смотреть им в глаза, а еще раньше он точно так же испугался встречи с родными и близкими моряков, когда затонула подводная лодка «Курск». Тогда это была открытая тема, о ней говорило еще все-таки независимое ОРТ, которое как раз после этого и задушили… Помните, как ему сложно было объяснять, почему погибли 118 моряков, почему он не прервал свой отпуск в Сочи и почему не приехал в Видяево? В Беслане история повторилась — в этом смысле он совершенно не изменился.

— Согласны ли вы с тем, что 70-80 процентов населения России от Путина без ума?

— Я бы не употреблял оборот «без ума», но согласен, что, так скажем, 70 процентов российского населения, безусловно, выражают ему свою поддержку.

«ХОДОРКОВСКИЙ НЕ ИМЕЕТ НИ МАЛЕЙШЕГО ШАНСА ВЫЙТИ НА СВОБОДУ, ПОКА СУЩЕСТВУЕТ РЕЖИМ ПУТИНА»

— Цитата из Бориса Березовского: «Что ж, такой он — русский народ, такой рабский русский народ, да… Любит, когда его бьют палкой». Возьмете свои слова обратно?

— Нет, я их полностью подтверждаю, но хочу сделать одну ремарку: именно в силу этого трансформация раба в свободного человека — в условиях, когда основная часть общества — рабы! — зависит от лидера. Ельцин взял на себя эту ответственность и, как вы знаете, собственный рейтинг, который был выше, чем путинский, разменял на реформы. Он, говоря образно, грудью бросился на амбразуру, а Путин, наоборот, разменял реформы на свой рейтинг. Сейчас ведь страна не прогрессирует, хотя при этом я утверждаю, что Россия путинская сильно отличается от России коммунистической.

— В лучшую сторону?

— В лучшую, безусловно, но благодаря Ельцину. По моей классификации, путь к свободе лежит через два этапа, и первый — это осознание самим человеком того, что быть свободным, независимым и самодостаточным намного комфортнее, чем подчиненным, от кого-то зависящим.

Мы с вами учились практически в одной школе — советской, и вы, конечно же, помните, как нам преподавали на уроках истории освобождение от крепостного права: мол, народ боролся за свою свободу… На самом же деле, мы знали, что это чушь собачья: были крестьянские бунты, которые требовали возвращения барина, помещика, потому что ни единой проблемы сами крестьяне решить не могли…

Цвет российской олигархии: Александр Смоленский, Михаил Ходорковский, Борис Березовский и Владимир Гусинский— «Вот приедет барин, барин нас рассудит…».

— Да, и когда этого они лишились, до смерти испугались… Абсолютно та же история повторилась в последнем десятилетии прошлого века, когда Ельцин взял на себя ответственность за первый шаг. Надо ведь понимать, что демократия, свобода — это не механизм, а ментальные изменения, и хотя россияне сделали колоссальный прорыв вперед, это лишь первый шаг, который называется: нам понравилось быть свободными. Действительно, замечательно быть независимыми, спокойно выезжать на Канарские острова, но чтобы это состоялось как политическая система, как стабильное общество, нужно сделать второй шаг: каждый день за эту свободу бороться. Как там у Гете: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день…

— …идет за них на бой»…

— Вот, — каждый день! — потому что, на самом деле, любая власть, даже демократическая, в силу своей природы всегда авторитарна. Поэтому, если сегодня в Англии идеально продвинутое британское общество перестанет контролировать свою власть, завтра та без суда и следствия станет прослушивать граждан и произойдет почти то же, что и после терактов в Америке. Именно общество, менталитет свободных людей не позволяют правителям узурпировать новые и новые функции…

К сожалению, во втором шаге русский народ оказался несостоятельным и поэтому так легко откатил назад. Когда пришел барин и пообещал: «Теперь я о вас всех позабочусь», граждане это с удовольствием проглотили, успокоились…

— …и славят барина…

— Точно, но это спокойствие, безусловно, ошибочное.

— Обманчивое!

— Да-да, обманчивое — видите (улыбается), уже русский язык забывать начал! В людях просто осталась память о том, что этой свободы вдохнули, а самое главное — перекрыть кислород, отсечь от информации, запретить, как это было во времена Союза, выезжать за границу, уже невозможно …

— Теоретически, по-моему, возможно все, что угодно, даже 37-й год…

— Я так не думаю, потому что все-таки истреблять миллионы сегодня в России немыслимо. Путинский режим не смог бы продержаться, если бы действительно устроил массовые репрессии (именно поэтому власть не переходит последней черты), а вот институт запугивания воссоздан по полной программе.

В этом смысле опять-таки очень важно отделять роль личности от исторических закономерностей, например, после того как посадили Ходорковского, я сказал: 100 процентов — Путин пойдет на третий срок. У него просто нет выбора, и в конечном счете он это поймет.

— По этому поводу Задорнов сострил: «Если Путин пойдет на третий срок, Ходорковский пойдет на второй»…

— Горькая шутка, ведь то, что произошло с Ходорковским, — огромная трагедия: он не имеет ни малейшего шанса выйти из тюрьмы, пока существует режим Путина.

«В РОССИИ ЛЮБОЙ, КТО УСЯДЕТСЯ НА ПРЕЗИДЕНТСКИЙ ТРОН, — БОЛЬНОЙ, ХРОМОЙ, ГЛУПЫЙ (А УЖ ТЕМ БОЛЕЕ УМНЫЙ!) — ВООБРАЗИТ, ЧТО ЭТО ОТ БОГА»

— Вы сказали, что ВВП, как его окрестили, добровольно никогда не уйдет. В каком качестве, на ваш взгляд, он останется?

— Прежде всего, к нему все-таки пришло понимание, что он не имеет шанса уйти, и уже после этого стали реализовываться различные технологии… Ну действительно, как это сделать?

Начали с того, что попытались создать новое союзное государство с Беларусью, но Путин плохо знал батьку: Лукашенко не согласится быть вторым даже во всемирном правительстве. Есть и объективные обстоятельства, не связанные с личностью Александра Григорьевича, по которым такой союз невозможен, — он стал бы буквально раздирать Россию, поскольку Татарстан и Башкортостан совершенно справедливо спросили бы: а что, мы хуже, чем Беларусь? Идея поэтому провалилась, и в поисках других вариантов стали думать о преобразовании страны из президентской республики в парламентскую.

— Какой вариант, по-вашему, оптимальный?

— Планы постоянно менялись, и по мере того, как оставалось все меньше и меньше времени, мысли все больше и больше продвигались в сторону самого незамысловатого. Проще всего ведь сказать: «Ребята, вот!..».

— И пожалуйста — на трибуне, как на приснопамятных съездах КПСС до боли знакомая ткачиха с до боли знакомой речью…

— Что они только ни делали: рейтинг, как вы сказали, 80 процентов, «Родина в опасности!», «Другого такого нет!»… Они сейчас к этому варианту почти подошли. Совсем недавно выяснилось, что, оказывается, все-таки существует в Конституции, в законодательстве дырка, и если до президентских выборов Путин уйдет в депутаты как лидер «Единой России», то в марте 2008-го без проблем может вернуться. Фактически ему нужно будет отправиться в отпуск в Госдуму на каких-то два-три месяца.

Это последняя модерновая идея, выдвинутая идеологами путинизма, и думаю, что-то очень близкое к этому они и реализуют. С одним, правда, но: я считаю, что Володе опасно уходить даже на один день… Во-первых, кто бы ни занял его место, он должен подписаться под всем тем, что сделал Путин, — не возбудив расследования, такой сменщик становится главным соучастником, потому что у него была сила раскрыть преступления, но он этого не сделал. Во-вторых, я абсолютно согласен с Сережей Доренко, сказавшим: «Любой человек, который садится в кресло правителя России, убежден, что это от Бога, что он мессия».

Вспомнил сейчас прелюбопытнейшую историю: однажды мы с Путиным были в церкви, и какая-то старушка, стоявшая неподалеку, воскликнула, показав на Володю: «Смотрите, смотрите, молодой царевич!..». Когда через некоторое время мы снова с ним встретились, он спросил: «Ты помнишь, что в церкви было?», то есть настолько к этому серьезно отнесся… Так что не важно, будет ли президентом Зубков, Медведев…

Высоко сижу, далеко гляжу. Кто не спрятался, я не виноват…— …Иванов, Петров, Сидоров…

— Ну, по крайней мере, проект Иванов-президент закончился (имеется в виду Сергей, хотя Ивановых в России много, поэтому может быть какой-то другой). Короче, хочу сказать: любой, кто усядется на президентский трон, даже с договоренностью, что только на три месяца, больной, хромой, глупый (а уж тем более умный!), вообразит, что это от Бога…

— …почувствует себя царевичем…

— …и мессией. Думаю, Путин это хорошо понимает, поэтому, повторяю, уходить ему нельзя даже на день, и до этого он дозреет. Тем самым замечу, Россия завершит абсолютно логичный виток, и он не потребовал 70 или 85 лет, потому что время сейчас сжато, информационные возможности другие… Оставаясь на третий срок, Путин превратится не в полу-, а в полноценного диктатора со всеми вытекающими последствиями и для него лично…

— …и для страны, и в какой-то степени для остального мира…

— Безусловно. Собственно, мы знаем судьбу диктаторов ХХ-начала ХХI века — финал у всех одинаковый. Такой же ожидает и его режим, и его самого.

«ПРОБЛЕМА ДЛЯ ПУТИНА В ТОМ, ЧТО ДЛЯ КОРРУМПИРОВАННЫХ РОССИЙСКИХ ЭЛИТ НА ЗАПАДЕ ОН БОЛЬШЕ НЕ КРЫША»

— На кого же сегодня опирается Путин? Кто за ним стоит?

— Конечно, можно перечислять его соратников пофамильно, но я это плохо умею делать. Кроме того, давно не контактировал с ними непосредственно, а питаться слухами не хочу…

— И все же что это за люди?

— На мой взгляд, Путин имеет естественную опору в обществе, которая называется элитой, а если точнее — коррумпированной элитой: это прикормленный бизнес, действующий в интересах Кремля, не забывая, конечно, себя. Это и журналисты, обслуживающие власть, и так называемые политики, которые поднимают руки, как им велят сверху… В свое время я даже классифицировал элиту России, разделив ее на семь разновидностей, но поскольку ко мне было множество претензий: почему, дескать, ты называешь этих идиотов элитой? — можно назвать это группой влияния (или потенциальной группой влияния) в обществе.

Если представить коррумпированные элиты в виде айсберга, то их вершины и есть реальная опора Путина, причем между ними заключен некий негласный контракт, что они ему — власть и благополучие (включая материальное), а он им — легализацию бизнеса (как в России, так и на Западе).

Проблема для Путина состоит в том, что с некоторых пор на Западе он для них не крыша (последней каплей стало отравление Литвиненко полонием), и сегодня Володя уже не может попросить своего друга Буша помочь тому или иному российскому бизнесмену, потому что на вопрос: «Who is Mr. Putin?» — сам дал исчерпывающий ответ. Мистер Путин не друг демократии, мистер Путин превратился почти в ее… не хочу сказать врага, но противника — это точно, поэтому и потерял очень важную для русского капитала функцию.

Такая вот незадача, а ведь, как вы знаете, несмотря на патриотизм, крупные русские предприниматели (так же, как все кремлевские и прочие деятели) деньги свои почему-то…

— …держат на Западе…

— …и это главное свидетельство нестабильности в России. Если бы они считали иначе, размещали бы свои капиталы дома.

— Правда ли, что сегодня практически каждый представитель правящей российской верхушки, кроме счетов за границей, имеет паспорт с шенгенской или американской визой и в любой момент в течение двух-трех часов готов покинуть пределы любимой родины…

— Я не могу сказать, насколько это верно или неверно, но за те семь лет, что я здесь, приток российского капитала сюда в сотни раз вырос, а количество людей, которые считают Англию, по крайней мере, вторым местом жительства, возросло минимум десятикратно. Нет никакого сомнения, что все это — результат неуверенности…

— …в завтрашнем дне…

— …а точнее, уверенности, что будет еще хуже.
«По пересечении российской границы за решетку меня бы упекли немедленно, поскольку независимый суд в России отсутствует»

— Россия заочно вас осудила, по-прежнему требует вашей выдачи. Не опасаетесь стать разменной картой в отношениях Лондона и Москвы?

— На самом деле, британская власть приняла решение в пользу стороны российской, поэтому, когда я попросил здесь политического убежища, прежде чем отказать мне на основании, что получен запрос о моей экстрадиции, англичане полтора года тянули — ждали этого запроса. Не знаю, по договоренности с Россией или нет, но высшие чиновники, безусловно, российской верхушке подыгрывали. Может, и нехотя, но подыгрывали.

— Вы, очевидно, переживали?

— Не переживал абсолютно, потому что Великобритания — это страна, где законы выше власти: в прямом смысле. Я знал, что все будет решаться не в Министерстве внутренних дел, а в суде, а в нем сомнений у меня не было, потому что имел опыт. Здесь, в Лондоне, я подал иск против журнала «Форбс», и поскольку его владелец несколько раз пытался баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов, в силу своего абсолютно советского менталитета думал, что он найдет какие-то ходы в суд, подстрахуется…

— Не нашел?

— Более того, я сегодня уверен, что и не искал, потому что любая попытка как-то на суд повлиять, является тягчайшим преступлением. Конечно, Путин был глубоко убежден, что Тони Блэр (в то время премьер-министр) может что-то там подкрутить, поднажать, подсказать, и абсолютно не понимал, что попытка вмешаться в этот процесс означала бы для премьер-министра крах его политической карьеры. Не потому, что это дело Березовского — кого бы то ни было, — поэтому, уверяю вас, я спал хорошо, не беспокоился…

— В России вас могли посадить?

— По пересечении российской границы за решетку упекли бы немедленно, поскольку независимый суд отсутствует. В этом как раз вся проблема: если бы я считал, что в России он существует, никогда бы не уезжал.

«РАСХОЖЕЕ МНЕНИЕ, ЧТО В РОССИИ ЕВРЕЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРЕЗИДЕНТОМ И ЛИДЕРОМ, СЧИТАЮ ГЛУБОКО ОШИБОЧНЫМ»

— То есть, скорее всего, вы, разделили бы судьбу Ходорковского, а поскольку знаете очень много, с вами могли сделать что-то похлеще, дабы заставить, наконец, замолчать…

— Мне это видится немножко иначе — я покидал Россию во времена далеко не такие, как 2003-2004 годы, когда учинили расправу над Ходорковским. Все-таки в 2000 году Путин был надеждой для Запада, для многих сознательных граждан России, а три года спустя его имидж как демократа был сильно здесь поколеблен, да и в России произошло реальное разделение общества на тех, кто точно знает, что он автократ, и на тех, кто готов его целовать в любую часть тела (имею в виду не только женщин, но и мужчин). Если бы это случилось раньше, последствия для меня были бы, на мой взгляд, значительно тяжелее…

«Ничего, связанного с Абрамовичем, я комментировать не хочу. Когда завершится судебное разбирательство с ним, тогда и поговорим»— Ходорковский — приличный, по-вашему, человек? Вам его жаль?

— Жаль бесконечно, но это не весь ответ, ведь жалость в данном случае — наша реакция на страдания, да? Я хорошо понимаю, что для любого, кто оказывается за решеткой, эта ситуация мучительна, но по-разному воспринимаю, например, страдания в сталинских лагерях Мандельштама и страдания более-менее обычного человека, не столь тонкого… Нисколько, поймите правильно, не хочу разделять людей на белых и черных, просто говорю, что у одних кожа толстая, а у других — сверхчувствительная.

Ходорковского я знаю как человека очень тонкого, ранимого, интеллигентного, образованного, и то, что он делал, было абсолютно искренне. Давайте все-таки скажем: он построил лучшую, самую эффективную в России частную компанию, к тому же еще наиболее крупную — и это факт.

— На свою беду, он захотел обустроить Россию…

— В общем, это действительно так. Ходорковский прошел путь от студента, кооператора (пусть и научно-технического кооператива) до крупного бизнесмена, потом захотел политику — а что в этом плохого, почему нельзя?

— Извините, но я не могу не задать нелицеприятный, даже провокационный вопрос… Один очень серьезный человек из Кремля как-то сказал мне: «В России евреи вообще охренели. Березовский, смотри, Гусинский, Смоленский, Фридман, Вексельберг, Абрамович… Ходорковский — так тот вообще пошел к Путину и начал ему рассказывать, как изменить Россию. Стал ездить по стране, встречаться с губернаторами, закупать себе оптом места в Госдуме… Конечно, ну кто такое потерпит?». Что вы об этом думаете?

— Не знаю (задумчиво), кто это с вами так откровенничал… Безусловно, в России, да и не только в ней, еврейский вопрос существует — он, если уж на то пошло, стоит почти во всех странах. Честно говоря, не думаю, что в российских пределах он серьезнее, чем, например, во Франции, что антисемиты в Америке менее агрессивны…

Вообще же, такой подход: дескать, мне чего-то нельзя, потому что еврей — это, на мой взгляд, удел слабого человека, и расхожее мнение, что в России еврей не может быть президентом и лидером, считаю глубоко ошибочным. Я вам уже сказал, и, по-моему, кивая мне, вы согласились: во Франции антисемитизма ничуть не меньше, чем в России, тем не менее Саркози, будучи, как известно, минимум наполовину евреем, да к тому же сыном эмигрантов (то есть реальным французом в первом поколении), победил на выборах конкурента, в чьих жилах текла абсолютно голубая кровь, и стал президентом Франции.

Подчеркиваю: вопрос не в антисемитизме российском, который нисколько не омерзительнее французского или какого-то другого, а в политической воле, а то, что этот фактор присутствует и его нужно учитывать, я не отрицаю.

— Ходорковский, на ваш взгляд, из тюрьмы выйдет или закончит свои дни там?

— Выйдет, когда падет режим Путина, а поскольку я не устаю верить и пытаюсь убеждать других, что долго он не продержится, его освобождение не за горами.

— Переходим теперь к Абрамовичу: правда ли, что именно он является президентским кошельком и деньги, приписываемые ему, на самом деле принадлежат Путину и его кремлевским товарищам?..

— Ничего, связанного с Абрамовичем, комментировать не хочу по главной причине: здесь я возбудил к нему гражданский иск (пока что это не уголовное дело) и добился того, что официальная бумага с соответствующим уведомлением была вручена ответчику. В Британии это очень сложная процедура: документ действительно нужно вручить, а поскольку человек может бегать по всему миру, сделать это нелегко.

Борис Березовский — Дмитрию Гордону: «За те семь лет, что я в Британии, приток российского капитала сюда вырос в сотни раз»
— Британская пресса взахлеб описывала, как, совершая в центре Лондона шопинг, вы заметили в магазине Hermes Абрамовича и тут же отправили своего телохранителя за лежавшими в лимузине бумагами. В общем, пока охрана чукотского губернатора пыталась оттеснить ваших секьюрити, беспрепятственно приблизились к бывшему партнеру и со словами: «У меня для тебя подарочек», протянули ему повестку. Побледневший Роман Аркадьевич спрятал руки за спину, и документы упали на пол, но уже через 20 минут ваши адвокаты изъяли сделанную камерой наблюдения бутика видеозапись, дабы представить в качестве доказательств в суде…

— Да (улыбается), это была сцена в духе «Крестного отца»… Давайте так: когда завершится судебное разбирательство — тогда об Абрамовиче и поговорим.

— Роман Аркадьевич антипатичен вам как человек?

— Просто оказалось, что у нас в жизни совершенно разные ценности, цели и моральные обязательства перед самими собой. Вот главная причина, по которой мы с ним разошлись.

— Словом, симпатии он у вас не вызывает?

— Сегодня, безусловно, нет, а раньше вызывал, и глубокие…