Если к Альбине Ивановне и заходят гости, то только в масках. Дышать нечем даже в коридоре. Не помогают ни открытые окна, ни очистители воздуха, когда помойка прямо за стеной у соседки по коммунальной квартире.
Вот уже 10 лет каждую ночь они дежурят по очереди. Однажды соседка уже поджигала вещи, пожар не разгорелся чудом.
Когда приезжали врачи, она их выгоняла. По закону увезти в клинику принудительно можно, если больной беспомощен или дословно “непосредственно опасен для себя и окружающих”. Правда, о том, что значит “опасен” – ни слова. На деле из-за пробелов в законодательстве о психически больных больше страдают здоровые.
“Прав и свобод у тяжелобольных психически больше, чем у нормальных людей. В чем проблема? Пока не убьет или не покалечит, никто вами не займется. Пока не взорвет дом от газа, никто не подойдет”, – объясняет психиатр-криминалист Михаил Виноградов.
По оценкам Всемирной организации здравоохранения, от психических расстройств страдают 10% россиян, это 15 миллионов человек. Половина из них склонны к жестокости и беспричинной агрессии, которую порой не в силах усмирить даже целая бригада скорой помощи.
За врачами, которых сам же вызвал, с дикими криками и ножом в руках он гнался до победного. Медики едва успели запрыгнуть в машину и прямо с открытыми дверями нажали на газ. Сейчас с мужчиной разбирается полиция, будет проведена психиатрическая экспертиза. Но даже если его признают невменяемым, решение о госпитализации примет только суд.
Чересчур либеральным стали называть закон о психиатрической помощи некоторые эксперты после событий ноября прошлого года. Когда Дмитрий Виноградов расстрелял сослуживцев в офисе аптечной компании. Проверка показала: будущий убийца был странным с детства, из-за психических отклонений его не взяли в армию, а родители постоянно водили его на прием в частные клиники. Чтобы у психиатров был шанс вычислить брейвиков заранее, инициативная группа обратилась в Госдуму с предложением дать возможность врачам решать, нуждается ли больной в госпитализации.
“Мы должны уметь защитить наших больных, и мы должны уметь защитить от их агрессии общество”, – подчеркивает психиатр-криминалист Михаил Виноградов.
Возвратом к советской карательной психиатрии назвали это предложение другие эксперты. Неясно, будут ли врачи в таком случае отвечать за ошибки? Да и нет никаких гарантий, что начав лечение, когда это показалось необходимым, медики спрогнозируют поведение больного хоть на небольшой срок.
“Закон существует и создан для того, чтобы защитить права психически больных. И это правильно, так должно быть. Другое дело, что у нас очень часто происходят перегибы как в ту, так и в иную сторону”, – отмечает врач-психиатр Владимир Файнзильберг.
Впрочем, с тем, что закон менять нужно, пусть и не так кардинально, согласны все.
В США решение о принудительной госпитализации тоже принимает суд. Но если поведения человека опасаются окружающие, это уже достаточное основание для проведения психиатрической экспертизы. При этом в Америке очень развито амбулаторное лечение – оно вдвое дороже, но эффективнее, потому что пациент социально адаптирован.
У нас на амбулаторном лечении решили сэкономить. За последние 5 лет из психиатрических клиник выпустили больше 750 тысяч человек, заболевания которых на тот момент не были в стадии обострения.
Почти каждый день Людмила Павлова приносит свежие цветы к могиле дочери. Ее убийца после выписки из клиники продолжал посещать психиатра и принимать лекарства. Свою вторую жертву он убил с особой жестокостью – точно так же, как и первую до лечения.
“Отмечается всплеск и преступлений, и госпитализаций. Через несколько лет явно цифры эти возрастут”, – считает врач-психиатр Владимир Файнзильберг.
В России на психиатрическом учете состоят почти 2 миллиона человек. В дневных стационарах, которые открылись на месте некоторых клиник, лечатся только 20% из них. Остальные просто не ходят на прием, как правило, уверенные в том, что они здоровы. И рядом с ними действительно здоровые люди иногда думают, как бы и им теперь тоже не сойти с ума.