Первые два дня были едва ли не самым важными днями аварии на японской АЭС “Фукусима Дайичи”. О том, что происходило в это время на станции и вокруг неё, пишет “Bloomberg”.

Кажется, у нас проблемы

39-летний Казума Йокота, инспектор агентства по ядерной и промышленной безопасности (NISA), в момент землетрясения 11 марта прятался у себя в кабинете под столом и боялся, что на него обрушится потолок.

Спустя 15 минут он был у западной проходной станции. Вместе с ним к пунктам сбора при срочной эвакуации шли тысячи людей в спецодежде. Среди них был 43-летний техник Казухито Мацумото. Землетрясение застало его в машзале шестого блока. Погас свет, горели только зелёные огоньки “Выход”. По громкой связи прозвучала команда покинуть помещения.

Всего в день 11 марта на станции было 6415 человек. Более 5500 из них, включая Мацумото – сотрудники фирм-субподрядчиков. Быстрый подсчёт показал – 6413 человек живы. Двое работников TEPCO пропали без следа.

После первых минут паники наступило временное спокойствие. О землетрясении напоминали только потрескавшиеся дорожки и разбитые окна. Но все шесть зданий блоков устояли под ударом стихии. Три реактора, бывших на мощности, остановила система СУЗ.

Йокота и шестеро его коллег из NISA приехали на АЭС в рамках плановой ежеквартальной проверки. Они не знали, что землетрясение вывело из строя трансформаторную подстанцию в 10 км отсюда. Внешнее электроснабжение площадки оказалось под угрозой и вскоре было прервано.

Субподрядчики, в том числе Мацумото, разъезжались по домам. Йокота с двумя инспекторами двинулись в городок Окума в пяти километрах, где располагается кризисный центр NISA для действий в чрезвычайных ситуациях. У центра они были через четверть часа. Увиденное не могло радовать – офис разрушен и обесточен, связи нет.

“Час или даже два мы не могли ни с кем связаться. Я подумал, что, кажется, у нас проблемы”, – вспоминает Йокота.

12 из 13

В сейсмостойком бункере на площадке собрался штаб. Его возглавил директор станции Масао Йосида и двое его заместителей – Масатоси Фукура и Ацуфуми Йосизава. Бункер со стенами белого цвета был связан горячей линией со штаб-квартирой TEPCO в Токио. Сверхтолстые стены и две системы фильтрации обеспечивали людям в бункере надёжную защиту.

Инспектор Йокота считает, что 56-летний директор Йосида знал станцию как свои пять пальцев и был готов возглавить штаб. Йосида – один из самых опытных японских директоров.

В национальной группе, изучающей проблемы продления сроков эксплуатации энергоблоков АЭС, Йосида занимал пост вице-председателя. Возглавляет общество 70-летний почётный профессор университета Токио Кензо Мия. О своём коллеге он отзывается так: “Йосида не из тех, кто боится принести дурную весть”.

Первоочередной задачей штаба на площадке стала электроэнергия. Внешняя линия вышла из строя. У Йосиды в распоряжении имелось 13 дизель-генераторов, размером с локомотив и мощностью 6 МВт каждый. “Когда работает ДГ, шум стоит такой, что вы не можете пройти мимо них без затычек в ушах”, – рассказывает Ясуо Араи из пресс-службы TEPCO, бывший инженер.

Большая часть персонала покинула площадку. Те, кто остались, занимались проверками и штатными процедурами внутри зданий. Так случилось, что приход цунами почти никто из них не увидел. А один из инженеров, бывший в момент удара волны на пятом или шестом блоке, честно признался, что вообще не понял, что произошло.

С чем не справилось землетрясение, доделало цунами. Вода преодолела инженерные защитные барьеры. Из строя вышло 12 из 13 дизелей, пострадали также распределительные щиты. Попадание солёной воды вызвало короткие замыкания.

“В одном из машзалов на полу стояла вода высотой 1,5 метра”, – говорит сотрудник реакторной группы TEPCO Хикару Курода. События на “Фукусима Дайичи” начали приобретать масштабы аварии.

За пределы учебников

11 марта в 1541 по местному времени у станции остались только аккумуляторы. Других источников электроэнергии больше не было. TEPCO немедленно проинформировала правительство о том, что произошло событие SBO (station blackout), или полная потеря питания собственных нужд.

Жить на аккумуляторах станция могла не более 12 часов. “Время пошло. Аккумуляторы дают последнюю надежду на чудо. Но если не подоспеет кавалерия, то ваши проблемы станут действительно серьёзными”, – комментирует профессор калифорнийского университета Эдвард Морзе.

Однако инженеры TEPCO не могли чётко определить, работают ли аккумуляторы. После цунами, из строя вышла часть измерительной аппаратуры, и персонал превратился в полуслепых. “Мы потеряли способность оценивать эффективность систем расхолаживания, так как отказали расходомеры на блоках №№1-2. Мы до сих пор не знаем, почему так произошло”, – говорит Курода.

11 марта в 1636 по местному времени TEPCO была вынуждена признать, что потеряла контроль над реакторами. Спустя девять минут компания уведомила об этом правительство.

В 1903 премьер-министр Наото Кан объявил чрезвычайную ситуацию. Началась подготовка к эвакуации людей, живущих рядом с терпевшей бедствие АЭС.

Тем временем, инженеры TEPCO пытались справиться с новым отказом – им не удавалось получить данные об уровнях воды в реакторах блоков №№1-2. Неисправности устранили. Выяснилось, что уровни стабильны, то есть, аккумуляторы работают.

Утром 12 марта уровень воды в реакторе первого блока начал снижаться. В 836 он упал до высоты топлива. Через четыре часа, оголённым оказался верхний участок топлива длиной в 1,7 метров. Дальнейшее развитие событий известно.

Профессор Морзе считает, что даже взрывы на первых блоках ещё не выводили ситуацию исключительной: “Я мог спокойно характеризовать это как небольшая авария типа LOCA”. Но пожар в районе бассейна выдержки четвёртого блока изменил многое и вывел аварию на японской станции за пределы ядерных учебников по безопасности