В строительстве российских военных кораблей до сих пор используется пожароопасный сплав, который собирались запретить еще два десятилетия назад после трагической гибели малого ракетного корабля «Муссон». 39 моряков заживо сгорели при пожаре, возникшем в результате случайного попадания ракеты во время учебной стрельбы. Некоторые данные официального расследования тех событий и поныне под грифом «Секретно».

За прошедшие два десятилетия увидели свет многие позорные тайны восьмидесятых. Но при упоминании об этой трагедии флотские чиновники до сих пор стыдливо отводят глаза. Волею случая я написал о ней первым. Причем по горячим следам. Заметку напечатала газета Тихоокеанского флота «Боевая вахта» в мае 1987 года. Редактор, правда, ни за что не хотел (да и не смел тогда) публиковать истинную подоплеку случившегося. Вышли из положения испытанным военно-журналистским способом: завуалировали события «под военный фон»: как будто все произошло в годы Великой Отечественной войны. (Так в 80-е нередко поступали военные газеты, освещавшие действия советского контингента в Афганистане.)

Заметка имела предысторию. Ведь я едва не стал непосредственным участником событий. В качестве корреспондента отдела боевой подготовки флотской газеты я, в ту пору старший лейтенант, должен был выйти на ракетные стрельбы на том самом малом ракетном корабле (МРК) «Муссон». Если бы речь шла только обо мне, я, как обычно, заблаговременно оказался бы на корабле (со всеми вытекающими последствиями, о которых даже думать не хочется). Предварительная договоренность о моем прикомандировании на МРК уже была – с начальником штаба бригады ракетных кораблей Станиславом Желибой. Но в тот день редактор приказал отправиться со мной нашему фотографу – известному и уважаемому на всем флоте Михаилу Родину. Родин работал в редакции так давно, что даже Брежнева успел поснимать во время встречи с Фордом во Владивостоке. Добираться в бригаду на перекладных он отказался, попросил редакционный уазик. Редактор возражал. Спор закончился тем, что на пирс мы опоздали. И я в ожидании окончания учений маялся на берегу, в базе.

До сих пор помню лица раненых, потрясенных моряков и офицеров. Старший матрос Михаил Щемелинин, с трудом подбирая слова, рассказывал, как горел корабль, как метались в огне люди, пытаясь тушить пожар; как старшина 1 статьи Юрий Шнякин вытаскивал из огня старшину 2 статьи Задорожного; как из ЦПУ удалось живыми выбраться мичману Уразову и старшине 2 статьи Решетнику; как матросы Харабара и Михно спасали раненого командира отделения рулевых Сергея Капалина, а матрос Суховеев помогал дивизионному штурману капитан-лейтенанту Багдулину…
Поскольку я был в базе, успел поговорить с участниками событий до их задушевных бесед со следователями, особистами, штабными офицерами и представителями промышленности. А в дальнейшем удалось и заглянуть в доклад официальной комиссии.

Факт, которого «не было»
Заметка в «Боевой вахте» по понятным причинам была куцей и ничего не объяснявшей. Оказавшись в Москве в начале 90-х, я принес ее расширенный вариант в редакцию «Московских новостей». Заместитель главного редактора «МН» сильно удивился самому факту гибели МРК. Он пробормотал что-то вроде: такого, мол, вообще не было, раз об этом до сих пор никто не написал. Короче, в «МН» статья не вышла. Но я, на всякий случай, обзавелся расписками некоторых участников событий, подтверждавших, что они таки имели место. (В моем архиве сохранились расписки начштаба бригады С. Желибы и замполита «Муссона» В. Загоруйко.) К походу в очередную редакцию я уже был «вооружен». В конце концов статью взяли «Известия», но опубликовали опять же ее урезанный вариант, да и то не в самой газете, а в совместном с американцами проекте – «We/Мы». Было это в ноябре 1992 года.
Разумеется, в то время интернет-воспоминаний очевидцев трагедии еще не существовало. А на живой контакт они уже идти отказывались. Это сейчас благодаря подполковнику запаса Валерию Михайлову, одному из выживших, появился посвященный «Муссону» интернет-форум http://musson.zbord.ru Его участники до сих пор пытаются осмыслить происшествие, понять, как такое вообще могло произойти. Их активность подогревается новыми авариями и происшествиями на флоте.
Готовя эту статью, я встретился с Валерием Михайловым, поднял собственное досье.
Вот как это было.
16 апреля 1987 года в Японском море в 23 часа 30 минут в 33 милях от острова Аскольд на глубине 2900 м затонул МРК «Муссон» (широта 42 градуса 11 мин., долгота 132 градуса 27 мин.). Погибли 39 из 76 членов экипажа и находившихся на борту прикомандированных.
Как свидетельствуют документы, злополучную стрельбу откладывали несколько раз. Она была запланирована на 26-27 марта, однако не состоялась, не то из-за неготовности зенитно-ракетных комплексов на МРК «Вихрь» и «Бриз», не то из-за погодных условий (при сильном волнении моря катера болтает как щепки, а углы качки доходят до критических, делая пуск мишеней невозможным).
В первые дни апреля стрельбу отложили, потому что в районе боевой подготовки оказались фрегаты ВМС США FF1067 Francis Hammond и FF1052 Knox.

7 апреля – не прибыл самолет обеспечения.
8 апреля – малая видимость и нахождение в районе рыболовецких судов.
11 апреля – перед выходом в море обнаружились неисправности на МРК «Вихрь» и на малом противолодочном корабле МПК-117.
И вот, наконец, 16-го апреля корабли прибыли в заданный район и начали построение в ордер. По первоначальным условиям стрельбы, атаку ракетных катеров РК-42 и РК-87 отражал ордер в составе МПК-117, МРК «Муссон» и МРК «Вихрь».
Атака закончилась тем, что ракета-мишень, пущенная с РК-42, поразила МРК «Муссон». В результате попадания обвалилась мачта и разрушилась ходовая, возникли короткие замыкания электропроводки. Крылатые ракеты самого «Муссона» с правого борта свалились за борт сразу; с левого – вскоре. Разлив ракетного топлива и окислителя из мишени вызвал объемный пожар. Загорелась цистерна с топливом.
В 18.55 – 19.20 оставшийся в живых личный состав МРК покинул корабль.
В 19.06 была объявлена тревога спасательному отряду кораблей (к 22.50 успел подойти только один!).
В 21.55 – на «Муссоне» взорвался ракетный боезапас зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) «Оса-М».
В 22.00 – второй взрыв, на этот раз в ракетном погребе.
В 22.34 – начали рваться 57-мм артиллерийские снаряды.
В 22.50 – подошел спасательный буксир СБ-408.
В 23.10 – верхняя палуба носовой оконечности достигла уровня воды.
В 23.30 – МРК «Муссон» затонул.

Учебный залп на поражение
Обычно после таких ЧП на флот прибывает кто-то из замов Главкома ВМФ и группа офицеров главного штаба ВМФ; формируется государственная комиссия по расследованию причин катастрофы. В нее, как правило, включаются и некоторые офицеры флота, на котором произошло ЧП. В тот раз из ТОФ (Тихоокеанского флота. – Ред.) не включили никого. Председателем комиссии назначили первого заместителя Главкома ВМФ адмирала флота Николая Смирнова. Я читал сорокастраничный доклад комиссии, беседовал и с некоторыми офицерами ТОФ.
«Катастрофа, – говорилось в докладе, – произошла в результате прямого попадания в корабль ракеты-мишени «Термит-Р» – противокорабельной крылатой ракеты (ПКР), не потерявшей своей кинетической энергии и имевшей в топливных баках в момент встречи с кораблем около 160 кг ракетного топлива и около 480 кг окислителя… Объемный взрыв и интенсивный пожар привели к потере управления кораблем…» Пожар мгновенно охватил надстройку корабля от каюты командира до помещения амбулатории. Горение корабельных конструкций из алюминиево-магниевых сплавов сопровождалось густым черным дымом, что привело к быстрой загазованности помещений. Заклинило практически все двери и часть люков.

Кроме того, в докладе отмечалось: в ходе выполнения задачи в построении ордера произошли изменения. Руководивший учениями командующий объединением разнородных сил контр-адмирал Леонид Головко об этом знал. Факт подтверждается его распоряжением командиру тактической группы ракетных катеров. Условия стрельбы были изменены. По мнению адмирала флота Н.Смирнова, в этом «усматривается стремление выполнить стрельбу в менее динамичной обстановке и получить более высокую оценку».
Многие офицеры-очевидцы утверждают, что вина Головко относительна. Мнения самого Леонида Ивановича я узнать не смог: ни до моих публикаций, ни после них он не стал говорить со мной о тех событиях. Как бы там ни было, его уже нет в живых.

Комиссия отметила, что «Муссон», по которому велась стрельба, уменьшил скорость хода до 9 узлов. Ракета-мишень была запущена по МРК с дистанции 21 километр, что якобы не соответствовало первоначальным условиям стрельбы. В результате, ракета-мишень из обычной учебной превратилась в опасно летящую цель. Уйти от нее было непросто, несмотря на то, что она была взята на автоматическое сопровождение и обстреляна двумя ракетами ЗРК и артиллерией.

В докладе комиссии указывалось: в нарушение расписания по укрытию личного состава во время ракетных стрельб, аварийная партия по приказанию командира «Муссона» капитана 3 ранга В. Рекиша была переведена из поста противовоздушной обороны в центральный пункт управления (ЦПУ). Люк заклинило, и там вместе с командиром электромеханической боевой части погибли
16 человек. (Я несколько раз выходил в море на МРК и хорошо помню ощущение тесноты на этом корабле, особенно в помещении ЦПУ. Поэтому я сильно удивился, что кому-то вообще удалось оттуда выбраться.)

Бывший командир ракетно-артиллерийской боевой части (БЧ-2) МРК «Муссон» Владимир Васильчев вспоминал, что после попадания ракеты-мишени в корабль взрыва не последовало. Включилось аварийное освещение. Люк в боевой пост, где он находился, был закрыт. Команду «Все наверх» дал начальник радиотехнической службы (РТС) капитан-лейтенант Трубин. Воды в пожарной системе после такого попадания не могло оказаться по определению: скорее всего, трубопроводы были повреждены, а на всех МРК пожарные насосы запускались вручную. Поднявшись на бак через люк, в матросском кубрике он застал жуткую картину. Из района правых контейнеров валил густой черный дым, самих контейнеров не видно. Вся надстройка завалилась на правый борт, в воду свисали обрывки кабелей. Пусковая установка стояла на углах заряжания с открытыми крышками. Раздавались какие-то хлопки (возможно, рвались снаряды ПК-16)… Когда стало понятно, что тушить нечем, помощник командира Игорь Голдобин дал команду покинуть корабль.
– Получается такая картина, – подводит итог Васильчев, – ошибки планирования плюс некомпетентность плюс авось плюс случайность = трагедия.
Капитан Валерий Михайлов в ту пору служил начальником цеха технического обслуживания корабельных ракетных комплексов. Его на МРК откомандировали по приказу начуправления ракетно-артиллерийского вооружения флота проконтролировать действия личного состава во время стрельб.

– Для кораблей такого ранга, с зенитными комплексами самообороны, – рассказывает Михайлов, – по всем действующим в то время документам совместных стрельб не предусматривалось. Подобная стрельба производилась в первый, и, кажется, в последний раз. А из-за того, что на флотилии отсутствовали необходимые комплексы, пришлось строить ордер, хотя бы минимально отвечающий требованиям безопасности. Идея этой стрельбы порочна изначально. И еще более порочной она стала, когда в качестве мишени решили использовать РМ-15М, летящую на высоте 50 метров… Чем ниже мишень летит, тем больше вероятность, что, подбитая, она упадет на корабль, отвернуть-то ей некуда, не успеет, впереди «забор» в виде корабля. Такая стрельба сама по себе чрезвычайное происшествие! Ну, были бы хоть другие мишени…
Думаю, одна из причин, по которой правду о «Муссоне» с самого начала замалчивали, – поблекший облик, в котором предстала хваленая советская военная промышленность. Госкомиссия особо потребовала «разработать меры по резкому улучшению качества зенитно-ракетных комплексов, радиолокационных станций кораблей для гарантированного уничтожения крылатых ракет в зоне самообороны».

Кто виноват?
В официальном акте расследования первой причиной названо «случайное попадание ракеты-мишени (РМ) в «Муссон» вследствие изменения траектории ее полета в результате поражения ее зенитными огневыми средствами… по отражению низколетящих целей».
Комиссия представила целый список виновных. В их числе непосредственный руководитель ракетной стрельбы капитан 2 ранга С.Желиба; командир ударной корабельной группировки (КУГ), командир 192-го дивизиона малых ракетных кораблей капитан 2 ранга Н. Кимасов (погиб); руководитель ракетной стрельбы первый заместитель Командующего Приморской флотилии капитан 1 ранга Р. Тимирханов (погиб); контр-адмирал Л.Головко; командир МРК «Муссон» капитан 3 ранга В.Рекиш (погиб); а также много других имен.
Читая доклад госкомиссии, никак не мог отделаться от мысли, что в нем слишком много общих, обтекаемых фраз. Не нашел я в тексте и того, что в приговорах называют «особым мнением». А ведь такие мнения были: главный специалист ТОФ по ракетно-артиллерийскому вооружению капитан
1 ранга В.Виткевич и начальник штаба бригады ракетных кораблей С.Желиба высказывали предположение, что ракета-мишень была некачественно подготовлена на ракетно-технической базе. Выдвигалась версия, что радиолокационная головка самонаведения не была отключена. Михайлов, правда, с этим категорически не согласен. Однако он, в свою очередь, уверен, что ошибки были допущены во время пуска.

А Васильчев не может припомнить «инструктажа и плана по этой стрельбе», допускает, что их вообще не было. «Не исключаю, – говорит он, – что эту стрельбу задумал кто-то не в меру ретивый: хотел заработать орден, благодарность, звание или просто потешить собственное тщеславие выполнением сложной стрельбы… Я считаю, что «Муссон» не только имел ход, но и поворачивал для того, чтобы уменьшить курсовой угол в сторону полета ракеты-мишени (РМ). Этим и объясняется, что корабль почти не ушел с пеленга стрельбы».
Участник учений командир МРК «Вихрь» Алексей Остриков вспоминает, что этой стрельбе придавалось огромное значение.
– Командир «Муссона» капитан 3 ранга Виктор Рекиш в шутливой форме сказал, что будет сверлить дырку для ордена. Я ему ответил, чтобы он не делал, как в прошлый раз, когда стрелял по мишени П-35. Тогда для удобства стрельбы он лег в дрейф. Сбитая ракета упала в нескольких метрах от корабля. Я наблюдал, как с «Муссона» выпустили по ракете-мишени две ЗУР (зенитно-управляемых ракеты. – Ред.). Был их подрыв, после этого – пять выстрелов из артиллерийской установки АК-725. Ракета резко изменила направление и пошла на «Муссон». Далее – оранжевое облако в районе корабля. Мы сразу доложили на МПК-117 командующему и начали движение к «Муссону». Картина была ужасная. Корабль горел, на воде плавали люди. Мы сбросили плоты и приняли решение швартоваться к корме. Но поступило приказание командующего: не подходить близко к кораблю, боялись взрыва ракет. Мои люди с экипажа прыгали в воду и спасали плавающих людей. Потом их передали на РК-87 для доставки на берег. Спасательной операцией руководил командующий ТОФ адмирал Г. Хватов…
Вокруг трагедии «Муссона» до сих пор много споров. Проблема еще и в том, что абсолютно все доклады госкомиссий по таким и даже менее значимым происшествиям в армии и на флоте с советских времен традиционно несут клеймо «Совершенно секретно». При этом, как правило, две трети доклада не содержат сведений, составляющих гостайну. Я нередко сталкивался с тем, что многие офицеры, не говоря уже о матросах и старшинах, не знали результатов расследований только потому, что те были засекречены. Может, в этом одна из причин столь частого повторения трагедий на нашем флоте?
Я убежден: некоторые аварии и катастрофы советского периода сегодня необходимо пересмотреть, убрав партийно-идеологическую целесообразность, прежде всего с целью поиска истины и извлечения уроков. Вплоть до создания специальной комиссии.
К слову. 19 апреля 1990 года на Балтийском флоте выполнялась стрельба, аналогичная стрельбе по «Муссону». Ракета-мишень попала в МРК «Метеор», сбив несколько антенн на надстройке корабля. Пролети она немного ниже…

Коварный АМг и русские, которые «умеют»
Еще один вопрос, заставивший меня вернуться к загадкам «Муссона»: почему наш флот продолжает гореть? Причем в масштабах и с частотой, не сопоставимых с тем, что происходит у зарубежных коллег, или как говорили раньше, «потенциальных противников». Об этих почти «рутинных» пожарах и происшествиях, унесших многие жизни, смотрите публикацию В.Воронова в «Совершенно секретно» №11 за 2009 год.
По мнению бывшего главного инженера-механика флота капитана 1 ранга Алексея Крата (в 1987 году – заместитель командира соединения ракетных кораблей по электронно-механической части), яростный пожар и сильная загазованность на «Муссоне» – следствие использования алюминиево-магниевого сплава АМг – материала, из которого сделаны конструкции практически всех надводных кораблей ВМФ бывшего СССР. «Корабль мгновенно обесточился, – вспоминает он. – Была потеряна внутрикорабельная связь и радиосвязь. Заклинило почти все двери и часть люков. Остановился пожарный насос, разрушилась система водяной защиты, орошения носового и кормового погребов, контейнеров ракетного комплекса».
Главный специалист ТОФ по ракетно-артиллерийскому вооружению капитан 1 ранга В.Виткевич рассказал мне, что впервые вопрос об АМг поднимался на уровне главного командования ВМФ СССР еще в 1974 году, когда на Черноморском флоте из-за сильного пожара на большом противолодочном корабле «Отважный» погибли 24 человека.
Гладкопалубный корпус МРК «Муссон» (проект 1234) выполнен из корабельной стали марки МК-35 повышенной прочности. Верхняя часть переборок, прессованные профили, внутренние переборки, надстройка в средней части корпуса – все это из алюминиево-магниевого сплава марки АМг-61.
Популярность АМг в строительстве надводных кораблей объяснялась тем, что по стойкости против коррозии алюминиево-магниевые сплавы занимают первое место после технически чистого алюминия. Они хорошо свариваются. Отличаются малой объемной массой и достаточно высокой прочностью, а также повышенными пластическими характеристиками при низких температурах. Изделия и конструкции из них при ударе не дают искр, обладают антимагнитностью, сейсмостойкостью. Их устойчивость к коррозии позволяет назначать минимальную толщину элементов конструкций, работающих в агрессивной среде.

Однако есть серьезный недостаток: сплав горюч. При температуре 300-400 градусов он начинает плавиться, а при более высокой – гореть так сильно, что потушить его практически невозможно. Именно поэтому британцы после конфликта с аргентинцами за Фолклендские острова в 1982 году отказались от его применения. Достаточно было противокорабельной ракете Exocet попасть в эсминец Sheffield британских ВМС, западные военспецы сделали вывод: быстрому распространению огня способствовало большое количество различных горючих материалов, в частности, алюминиевых сплавов. С тех пор надстройки английских, а затем и американских кораблей начали покрывать изоляцией из силикатного фетра в сочетании со стеклопластиком типа «кевлар», а затем и вовсе перешли к изготовлению их из стали. Британские инженеры разработали изоляцию под названием «контрфлейм» для защиты стальных конструкций.
Расследовавшая трагедию «Муссона» госкомиссия рекомендовала «рассмотреть техническую возможность исключения алюминиево-магниевых сплавов при строительстве кораблей ВМФ».

В феврале 1992 года другая комиссия главного штаба ВМФ, разбиравшая причины пожара на большом противолодочном крейсере «Адмирал Захаров» (Тихоокеанский флот) тоже записала в акте: «Распространению пожара на корабле способствовало наличие конструктивных недостатков проекта: выполнение надстроек, мачт, легких переборок во внутренних помещениях, трапов из алюминиево-магниевых сплавов…»
А в конце февраля нынешнего года я позвонил главному инженеру ОАО «Восточная верфь» Анатолию Дороговцеву (именно на этой верфи строился МРК «Муссон»; именно здесь до сих пор строят пограничные сторожевые корабли (ПСКР), катера, катамараны и яхты) и спросил: используется ли сегодня АМг при строительстве кораблей и что он думает об их применении?
Анатолий Владимирович ответил, что АМг используется вовсю – при строительстве кораблей, в частности, ПСКРов и катеров. По его мнению, сплав этот в мире мало кто применяет, потому что уже не умеют с ним работать, а русские умеют! Потому что до сих пор его используют. И еще Дороговцев сказал, что ему известно о горючести АМг. «Но, – добавил инженер, – альтернативы ему в нашей стране нет».

Утонувшие плотики
…Помощник командира «Муссона» старший лейтенант Игорь Голдобин в момент попадания ракеты находился в ходовой рубке. Весь черный от гари и дыма, с поврежденным позвоночником, Голдобин выполз откуда-то из огня и приказал всем оставаться на баке, хотя разрешение на оставление корабля уже прозвучало. Он распорядился спуститься в кубрик, собрать там и сбросить в воду все предметы, которые могли держаться на плаву. Затем приказал достать из огня два транспортировочных контейнера для «осиных» ракет, да не просто сбросить их в воду, а закрепить на концы, чтобы не унесло течением. И только после выполнения этих мероприятий приказал покинуть корабль. С ним на корабле остались лейтенант Загоруйко (с обожженной спиной), раненый матрос и, по некоторым сведениям, командир батареи ЗРК.
Эти на первый взгляд простые решения Игоря Голдобина спасли жизнь большинству из почти трех десятков моряков, поднятых из воды. Ее температура в этот день была около 5 градусов. При такой температуре 5-7 минут в воде – и к Господу Богу! Если бы моряков разбросало течением, их бы просто не успели собрать с помощью одной шлюпки. Чтобы поднять находившихся в спасательных кругах раненых штурманов Новикова (ему взрывом оторвало обе ноги) и Багдулина, на воду спустили офицера с «Вихря» в спасательном жилете. Он потерял сознание от переохлаждения. Что было бы с людьми, прыгнувшими в воду без спасательных средств? Некоторые плыли, держась за ракетные контейнеры. Их подняли в шлюпку, спущенную с МПК-117. Потом шлюпка забрала с «Муссона» помощника и тех, кто с ним остался.
Подошедшие к «Муссону» корабли тушили его недолго. Вскоре поняли: бесполезно. Вода испарялась, не долетая до него.

Трагедия обнажила вечную болезнь военно-морского флота: безобразное состояние аварийно-спасательного имущества, вкупе с полной растерянностью перед тем, как действовать в экстремальной обстановке, спасая себя и корабль. Я имею в виду не те действия, что расписаны в Корабельном уставе ВМФ РФ и в инструкциях по борьбе за живучесть, а те, которые там не записаны. Например, что делать, если нет воды в пожарных рукавах; нет пригодных для дыхания индивидуальных дыхательных аппаратов; не раскрываются спасательные плотики и т.п.
На самом «Муссоне» спасательных жилетов на всех не хватило (кстати, и на других кораблях прикомандированные почти всегда оказываются без них). Спасательные плотики были в нерабочем состоянии. Система пожаротушения могла работать только при наличии электропитания. Ни на «Муссоне», ни на «Вихре» не было спасательных шлюпок! Куда они подевались еще до выхода в море, никто уже и вспомнить не может. Полагают, что их не наблюдалось ни на одном (!) из МРК бригады. До этого в дальний подход без них отправился МРК «Бриз».
Старший рулевой МРК «Вихрь» Сергей Барков вспоминал, что из сброшенных с «Вихря» спасательных плотиков раскрылись только два (их сразу унесло то ли ветром, то ли течением). Остальные затонули, потому что были либо гнилые, либо разграбленные, либо порезанные: из них втихаря вытаскивали неприкосновенный запас (НЗ).

Как бы чего не вышло
В братской могиле хоронили списки со званиями и фамилиями. Обгоревшие трупы лежали на трехкилометровой глубине.
Оставшиеся в живых «муссоновцы» хотели дослуживать вместе на одном корабле. Не разрешили. Постарались поскорее распихать не только по другим кораблям, но и по разным воинским частям. По принципу «как бы чего не вышло».
Лейтенант Александр Новиков, командир БЧ-1, потерявший после тяжелого ранения обе ноги, сначала служил преподавателем в военно-морском училище, впоследствии уволился в звании капитана 3 ранга. В настоящее время живет в городе Троицке Московской области, работает учителем.
Игорь Голдобин был уволен с флота без наград и выслуги. Нет, его никто не выгонял, но никто и не удерживал. Живет он во Владивостоке, работает в авторемонте. Как говорят его сослуживцы и друзья, «по причине гордости и нежелания ходить с протянутой рукой пенсии не имеет. И вообще не имеет ни х.., только кортик над кроватью и фотографию «Муссона» там же».
Даже мемориальную плиту-памятник погибшим катерникам представители военных заводов делать отказались. Об этом с горечью рассказывал мне капитан 1 ранга Николай Воронцов. «Рабочие Дальзавода сделали, – говорит он. – Ночью трудились. Посчитали это своим долгом».
Под толщей соленой воды покоится одна из самых мрачных страниц в истории Тихоокеанского флота. Краснознаменная 165-я бригада ракетных катеров в бухте Большой Улисс передислоцирована. Памят-
ная доска с фамилиями погибших перенесена в другое место. Иногда бывшие катерники встречаются там, вспоминают погибших. Но Родина, как это не раз бывало, быстро забывает своих солдат. Как забыла она «муссоновцев» – павших и живых.
…Бывший начальник управления ракетно-артиллерийского вооружения Тихоокеанского флота контр-адмирал Иван Моисеенко говорил мне: «Запомни, Григорий, всякое попадание на флоте – случайно». Он наверняка знал, что говорил. А я до сих пор думаю: если попадание в «Муссон» было случайным, была ли случайной гибель самого корабля и 39 человек на его борту? И случайно ли упорное нежелание извлечь уроки из той трагедии?

Проект 1234
МРК «Муссон» – третий корабль проекта 1234, построенный Владивостокским судостроительным заводом (сейчас ОАО «Восточная верфь»). Он входил в состав Тихоокеанского флота. С 1982 года был передовым кораблем соединения, правофланговым социалистического соревнования. Корабль в 1987 году имел бортовой номер 414 и должен был принять участие в весенних учениях флота.
Корабли типа «Муссон» предназначаются для нанесения ударов по надводным целям и береговым объектам противника. Вооружение: 6 крылатых противокорабельных ракет типа «Малахит» с дальностью стрельбы до 120 километров; зенитный ракетный комплекс «Оса-МА» и одна спаренная 57-мм артиллерийская установка АК-725 с радиолокационной станцией управления артиллерийской стрельбой «Барс». Кроме того, на МРК устанавливался новый радиолокационный комплекс целеуказания «Титанит».
Стоимость постройки корабля типа «Муссон» сейчас составляет около 20 млн долларов.
На обустройство кабинетов и жилья для высших военно-морских чинов, переезжающих вместе с Главным штабом ВМФ из Москвы в Санкт-Петербург, государством выделяется более 20 млрд рублей. Это – три новых МРК.