В понедельник на заседании Госсовета, первоначальная повестка дня которого неожиданно поменялась на злободневную тему межнациональных отношений, президентДмитрий Медведев произнес слова, которые до него не высказывал ни один руководитель нашего государства за всю его более чем тысячелетнюю историю: “Идея российской нации абсолютно продуктивна, и ее не нужно стесняться”. Президент ухватил самую суть. Действительно, один из самых существенных факторов слабости и развала Российской империи, Советского Союза, проблем современной России – неспособность создать единую гражданскую нацию, что давно удалось другим крупным государствам.
В отечественном сознании, да и во многих государственно-правовых документах понятие нации имеет отчетливую этническую окраску – один язык, одна религия, одна психология и т.д. Даже действующая Конституция начинается со слов: “Мы, многонациональный народ Российской Федерации”. То есть народ, состоящий из многих наций, а не являющий собой – как в других государствах – одну нацию, состоящую из людей разной этнической принадлежности. Корни наших представлений о национальном восходят к австромарксизму XIX века, перекочевавшему в теоретическое наследие Ленина-Сталина с их представлением о нации как этической общности, определением России как тюрьмы народов и теоретической установкой на право наций на самоопределение вплоть до отделения. Увы, и в нынешней России большевистский этнонационализм все еще весьма силен.
Но к современным теориям национальной политики и к мировым реалиям подобная трактовка не имеет никакого отношения. Обратимся к определению, которое предлагает директор Института этнологии и антропологии РАН академик Валерий Тишков: “Понятие “нация”… по сути подразумевает народ в смысле государственного территориального сообщества. Связь понятий нация и государство отражена в сложной категории “нация-государство” (nation-state). Это есть общепризнанное обозначение всех суверенных государств мира, входящих в Организацию Объединенных Наций и считающих себя государствами-нациями”. При этом полиэтничный состав населения вовсе не служит препятствием для формирования гражданской нации и создания нации-государства.
Считается общепризнанным, что в начале ХХ века Великобритания, Франция, Германия, Испания уже были нациями-государствами, хотя все они при этом оставались глобальными империями, имели крайне неоднородное в этноконфессиональном плане население и внутренние колонии. Не следует забывать Северную Ирландию и Шотландию в составе Великобритании, Бретань и Корсику в составе Франции, лоскутную империю, созданную Бисмарком, Кастилию, Каталонию, Страну Басков в Испании. Многоэтничность и поликонфессиональность – абсолютная норма для современных национальных государств. По многообразию этнических, религиозных, расовых групп многие из них далеко оставляют позади Россию с ее 135 народами. Вот как, по данным ООН, выглядит количество этнических групп в некоторых странах современного мира: Китай – 205 (официально – 56), Камерун – 279, Индия – 407, Нигерия – 470, Индонезия – 712, Папуа – Новая Гвинея – 817. Все они являются безусловными нациями-государствами. Их граждане, говорящие на различных языках, считают себя в первую очередь китайцами, камерунцами, индийцами и т.д. Почему же с нашей страной не так?
Следует заметить, что основания говорить о российской нации были уже столетие назад. Даже Российская империя не была этнической, в чем ее как раз чаще всего и обвиняли. Как справедливо подчеркивает чикагский профессор Рональд Суни, “ни Российская империя, ни Советский Союз не были этническими “русскими империями”, в которых метрополия полностью бы совпадала с господствующей русской национальностью. Место господствующей национальности занимал институт господства – дворянство в одном случае, коммунистическая партийная элита – в другом. Данный институт господства был многонациональным”. В российском дворянстве русских родов было меньшинство, остальные представляли знатные фамилии из присоединенных территорий – татарские, литовские, польские, остзейские, немецкие, украинские. Исключительно многонациональной была и советская номенклатура. Нация “не правила” и не имела системы политического представительства или господства. Окраинные территории не были и источником обогащения, а многие и не могли быть в принципе, коль скоро большая часть страны либо совершенно не рентабельна даже для проживания в силу климатических условий, либо сильно отставала в развитии от центра, который выступал источником инвестиций, а не наоборот.
За втягиванием окраин в общероссийскую систему управления, правовой, культурной унификацией всех частей страны скрывалась не только и не столько злая воля “колонизаторов из тюрьмы народов”, сколько объективная потребность модернизации, формирования индустриального общества, связанная с необходимостью развивать максимально широкое и общее экономическое пространство, стягиваемое единой транспортной инфраструктурой, предотвратить распространение сепаратистских настроений. Стремление царского, советского правительств создать единое административно-правовое и культурно-языковое пространство в условиях ХХ века означало не создание преимуществ и привилегий для русских, а прежде всего систематизацию и унификацию управления, интеграцию всех этносов в единую российскую нацию. Речь шла не об ассимиляции, а о стремлении обеспечить аккультурацию и лояльность центральной власти.
Но при этом наш политический класс до сих пор не предложил убедительной и привлекательной концепции “российскости”, не сводимой ни к этническому, ни к имперскому государству, ни к “новой исторической общности”.
Между тем еще в начале ХХ века в России существовало пусть немногочисленное, но достаточно влиятельное интеллектуальное течение, сформулировавшее концепцию политической полиэтнической российской нации. Эту идею активно проповедовали Петр Струве и его сторонники: “Нация – это духовное единство, создаваемое и поддерживаемое общностью культуры, духовного содержания, завещанного прошлым, живого в настоящем и в нем творимого для будущего”. Идея российской нации, впервые получившая поддержку на высшем уровне, лучше других способна серьезно укрепить Российскую Федерацию как государство и заполнить разруху и идейный вакуум, которые наблюдаются в головах многих представителей молодого поколения всех национальностей.