В «Новую газету» попали объяснения, которые арестованные члены Геленджикского правозащитного центра дали руководству ИВС Геленджика и членам Общественной наблюдательной комиссии по Краснодарскому краю. В них описано, кто, где, когда и как проводил пытки. В свою очередь, ГУ МВД по Краснодарскому краю считает эти объяснения попыткой задержанных уйти от ответственности.
Напомним, 20 февраля были задержаны члены Геленджикского правозащитного центра Зуфар Ачилов, Владимир Иванов и Валерий Семергей. На следующий день был задержан правозащитник Гагик Аванесян. По сведениям кубанского ГУ МВД, они вымогали с одного из застройщиков два миллиона рублей за свое молчание. Возбуждено уголовное дело по части 4 статьи 159, мошенничество в особо крупных размерах».
Задержание произошло после того, как правозащитники закрыли в Геленджике целую сеть подпольных игровых клубов. Помимо этого они вели активную борьбу с незаконной застройкой. Процесс задержания и последующего пребывания в отделе МВД по г. Геленджику правозащитники описывают следующим образом.
Зуфар Ачилов
«перед моими пытками в кабинет вошел начальник уголовного розыска Марченко М. Ю. с силой ударил меня кулаком в подбородок, заявив, что это только начало и мы в городе всех уже «достали»».
Как указывает Ачилов, его пытали четверо сотрудников в гражданской одежде. В полицейской практике эта пытка известна как «дыба»: руки сзади заковывают в наручники и под локти продевают металлическую трубу.
«Меня заставили раздеться до брюк и майки, раздвинули два стола, образовав между ними проход. На столы установили два стула и положили на стулья металлическую трубу, обернутую синей изолентой. Ноги мне связали моим брючным ремнем, подвесили за руки на трубу, установленную на стульях, и два сотрудника в гражданской форме силой тянули меня за ноги, чем причиняли мне невыносимую физическую боль. От боли я кричал и вырывался, но пытка не прекращалась, как минимум 5 минут, и еще меня били кулаками по груди, животу, шее и ребрам. Я вырвался и вместе с трубой упал на пол, после чего меня продолжали избивать руками и ногами, по различным частям тела.
Один из сотрудников полиции заявил, что будет на меня мочиться, чем унизит. Я кричал и звал на помощь. После этого один из сотрудников полиции взял в руки искусственный фаллос розового цвета длиной 15-20 сантиметров и заявил, что сейчас меня изнасилуют, и стал пихать мне в задний проход этот фаллос, почле чего пытался засунуть мне в рот. На мой вопрос: «что вы делаете?» они ответили: пытаем, до тех пор пока не дашь правильные для нас показания». После чего меня повторно подвесили на трубу и продолжали тянуть за руки и избивать.
Не выдержав пыток, я пообещал дать нужные им показания, которые не соответствовали действительности. Из соседних кабинетов я слышал крики Иванова В. В. и Семергей В. В., которых также пытали.
Меня вывели в коридор уголовного розыска и приковали наручниками к обитой дермантином металлической скамейке. На соседней лавочке, так же пристегнутый к ней наручниками, сидел Семергей В. В. с разбитым лицом и травмированной рукой, как он пояснил, от ожега окурком сигареты. В таком положении, в коридоре, мы просидели до 11:00 21. 02. 2012 г., без объяснения причин задержания и составления протокола задержания».
Последующие события Ачилов описывает на странице № 8 своих объяснений.
«Когда я сидел в коридоре уголовного розыска, то видел, как в один из кабинетов завели подозреваемого в преступлении и <…> жестоко его пытали, выбивая показания. Также мне оперативники угрожали, что если я не буду вести себя как надо, то они будут меня пытать электротоком, надевать противогаз, сарафан (??) и т.д. Я убедился в том, что в ОВД Геленджика пытки подозреваемых — это обычная практика и это явление здесь процветает».
<…>
Как пишет правозащитник, его «поместили в камеру ИВС № 7 с какими-то двумя уголовниками, которые стали меня пугать, что если не буду давать нужные полиции показания, они меня изнасилуют и изобьют, т.к. с их слов я попал в «прес.хату».
За время моего нахождения в камере № 7 ИВС меня дважды выводили в комнату для следственных действий, где Марченко М. с какими-то тремя сотрудниками требовали от меня, чтобы я давал показания следователю, что я, Семергей В. В., Иванов В. В., Аванесян Г. Э. создали преступную организованную группу для незаконного зарабатывания денег путем блокировки строек и вымогательства с застройщиков, денежных средств мошенническим путем».
«За дачу нужных им показаний сотрудники полиции обещали мне комфортные условия содержания в ИВС, изменить меру пресечения на подписку о невыезде и в дальнейшем условный срок, не связанный с лишением свободы».
Затем Ачилов указывает, что дал следователю Зиньковой «заведомо ложные показания, оговорив себя и других правозащитников. Вернувшись в камеру, я обнаружил, что в ней уже нет вышеуказанных уголовников».
Пытали меня четверо сотрудников полиции, которых я смогу опознать. Один по фамилии Никитин, второй коротко стриженный, третий кавказской внешности, четвертый светловолосый, высокий, коренастый. Процессом пыток руководил Марченко М.»
Владимир Иванов
Руководитель Геленджикского правозащитного центра Владимир Иванов указывает, что находился в кабинете № 330 уголовного розыска ОМВД по г. Геленджику.
«Там посадили на стул и пристегнули наручники через стул, при этом сильно сдавив захват наручников. Через два часа (примерно) я <…> почувствовал резкий удар в левую щеку. От удара я ударился головой об ручку стоящего рядом шкафа. Второй удар пришелся в левую бровь, также от удара я ударился головой об ту же ручку. По лицу потекла кровь. После этого сотрудник еще дважды ударил меня головой о шкаф и стену. На шкафу и стене осталась кровь. После этого он чем-то острым типа иглы стал колоть мне правую руку, проникновение было глубоким и болезненным. Не удовлетворившись, он зажигалкой что-то нагрел и приложил что-то металлическое к правой руке. <…> Я его видел и могу опознать.
<…>
После этого мне удалось выглянуть в коридор и увидеть Семергея В. В. на скамье. Лицо его было в крови. Потом ко мне подошел начальник уголовного розыска, взял меня за голову посмотрел мои раны, усмехнулся и стал давить большими пальцами на глаза. В это время я услышал дикие стоны со стороны другого кабинета. Нач. уголовного розыска, усмехнувшись, сказал: «это твоего Зуфара насилуют, ты следующий».
Валерии Семергей
«при задержании меня сбили на пол и избивали. Вывернули мне палец на правой руке и прижигали кисть правой руки сигаретой. Зажимали наручники на кистях, что кисти посинели, держали в наручниках с 20.02.2012 с 20:30 до 21:02.2012 до 9:00. Я также слышал, как избивали Иванова В. В. и Ачилова З. К.».
Начальник пресс-службы ГУ МВД по Краснодарскому краю Игорь Желябин
«Сейчас проводится проверка Следственного комитета и наша собственная проверка. Априори их пытать не могут, потому что там, где они находятся, все под камерами видеонаблюдения. Это кроме иронии ничего не вызывавет, даже у них самих. Я понимаю, что это их защитная позиция. Там, где их опрашивали, никто никого пытать не будет».
Отметим, что, согласно объяснениям арестованных, пытки происходили в кабинетах следователей уголовного розыска. На вопрос о том, находятся ли видеокамеры в этих кабинетах, Игорь Желябин ответил:
«Их нет смысла пытать, потому что всё было зафиксировано на видео. Так как же как и краска была на пальцах зафиксирована. Сейчас не те времена, чтобы пытать. Тем более, что их вина очевидна».
Татьяна Рудакова, член краевой Общественной наблюдательной комиссии по контролю за обеспечением прав человека в местах принудитьельного содержания
28 февраля Татьяна Рудакова посетила ИВС г. Геленджика, где содержится Зуфар Ачилов, а также СИЗО № 3 г. Новороссийска, где находятся Владимир Иванов и Валерий Семергей. В интервью «Новой газете» Татьяна Рудакова рассказала:
«ИВС Геленджика — лучший изолятор, который мы видели в Краснодарском крае. Да и здание тоже лучшее, от крыши до подвала. Вместе с тем, я допускаю, что к Зуфару Ачилову были применены пытки. На его руках, где делают пытку «дыба», я увидела остаточные явления, то есть желтые гематомы, когда синяки уже проходят (пытка, по словам Ачилова, происходила в ночь с 20 на 21 февраля — прим. ред). Это было на одной руке.
Что касается СИЗО Новороссийска, на условия содержания и к сотрудникам СИЗО жалоб у Иванова и Семергея нет. Но арестованный Владимир Иванов сообщил, что его пытали в кабинете 330 УВД Геленджика. На лбу у Иванова я увидела остатки шрама, рассечения, то есть три царапины, с которых корочка уже сошла, но шрамы на лбу остались. Думаю, это то, о чем он говорит: что его били по лицу и он поворотом головы травмировался о металлическую ручку шкафа. По поводу показаний о том, что его кололи острыми предметами, точечки на руках у него действительно есть, как беленькие следы.
Валерий Семергей говорил о том, что у него проблемы с позвоночником. Помимо этого я увидела на правой руке след ожога. Средний палец у него не разгибается. Он сказал, что ему ломали этот палец, а потом, чтобы заглушить эту боль, прижигали сигаретой напротив пальца».