По 50-летнему Игорю Григорьеву из Курска судьба прошлась катком. Шесть лет назад умерла его жена, и он остался с десятью детьми на руках. Семья только начала вставать на ноги, как в прошлом году грянула новая беда – пожар…
Это был ад
О пожаре в доме Григорьевых до сих пор напоминают и закопченный забор, и обуглившаяся летняя кухня, и даже книжки, которые чудом уцелели в огне.
– Я с детьми только на речку приехал, – вспоминает глава семейства Игорь Григорьев тот день. – Ребятня побежала в воду, и тут позвонил сын Саша: «Пап, приезжай скорей, уже полдома сгорело!» Пока пожарные тушили, дети плакали. Это был ад. Хорошо, что не сгорел весь дом.
Что было бы, если бы от него остались одни головешки, Григорьевы стараются не думать. Ведь тогда сгорели бы и мамины фотографии! Я замечаю их повсюду: они висят на стенах и стоят на полках, прислоненные к школьным учебникам. Вот улыбающаяся Марина на новогоднем снимке, вот с мужем на крещении младшей, Алинки, а вот их черно-белая свадебная фотография.
Они поженились в 1979-м, а через год у них родился первенец Руслан. Марина всегда говорила, что будет рожать, пока позволит здоровье. Так и было. Друг за дружкой появились на свет Женя, Виталик, Пашка, Надя, Саша, Лёша, Антон, Максим и Алина.
Семейство поселилось в стареньком доме отца Игоря, достроили веранду, провели газ. Жили, как все: ссорились, мирились, покупали детям игрушки и считали до получки деньги. Марина воспитывала детей, а Игорь нашел хорошую работу. Не голодали.
Все изменилось в 2003 году, когда Игоря уволили новые хозяева и он стал подрабатывать кем придется: охранником, сторожем, контролером. Денег перестало хватать даже на самое необходимое. А в 2005 году Марина забеременела 11-м ребенком. Когда подошло время, Игорь отвез ее в роддом. Но 23 ноября случилось то, чему он до сих пор не может найти объяснения: Марина выбросилась из окна, когда до рождения ребенка оставалось всего несколько дней. Под сердцем она носила дочку.
«Раз многодетные – значит, нищие»
Игорю до сих пор тяжело говорить об этом – он крепится, но глаза все равно предательски увлажняются:
– Глупость, конечно, Маришка сделала большую. Я после ее смерти сорвался, три дня квасил, даже на похоронах не был и к гробу не подходил. Руки опустились. А потом понял, что надо о детях думать. Родственники-то жены сразу пропали – испугались, что я им их вручу: воспитывайте.
Он замолкает – в кухню заходит Алинка, чтобы попить воды.
– Совсем недавно с соской ходила, а сейчас уже восемь лет, – продолжает он, когда девочка уходит. – Старшие-то знали, что мамы больше нет, а вот от младших скрывали. Говорил им: «Мама уехала далеко, но, когда вырастете, она к вам вернется». Это страшно – смотреть детям в глаза и обманывать. Сейчас они всё знают, но на эту тему все равно с ними не говорю, чтобы лишний раз не травмировать.
Взрослому мужику пришлось осваивать «мамкины дела»: Игорь учился стирать и штопать детские вещи, рассказывал детям на ночь сказки про Колобка и Мишку косолапого. Наверное, нашлась бы женщина, отважившаяся выйти замуж за Игоря со всей его оравой, но он об этом и думать не хочет. Да и дети не примут другую маму. Я это понял, когда взял с полки фотографию Марины, чтобы переснять. Старшая дочка Надя, очень похожая на маму, настороженно посмотрела на меня – вдруг заберу…
Когда мамы не стало, девочке было 12 лет. Она сразу повзрослела: взвалила на себя заботы о младших братиках и сестричке, готовила еду на всю семью. Потом подросли братья и стали помогать Наде на кухне. Правда, после смерти Марины у Игоря разладились отношения со старшими сыновьями Евгением и Виталием. Сейчас они живут на другом краю города и с отцом не общаются. Руслан давно обзавелся своей семьей, а остальные дети – вот они, под боком.
Григорьеву не раз предлагали отдать их в детдом, но у Игоря разговор на эту тему короткий:
– Ни за что! Даже когда жена была жива, к нам приезжали из приютов, предлагали забрать детей. Видимо, думали: раз многодетные – значит, нищие. Я понимаю, что чиновникам так легче – вдруг будем постоянно ходить и что-то просить? Но я знаю людей, которые прошли через детдома. Это страшно, когда детей, даже маленьких, начинают избивать железной арматурой. Ну разве можно по собственной воле отдать туда своего ребенка?
После смерти жены городская администрация выделила Григорьевым трехкомнатную квартиру у черта на куличках – там сейчас живут квартиранты за 3,5 тысячи рублей в месяц. Для многодетной семьи это хорошее подспорье. А в феврале 2008 года московские бизнесмены подарили Григорьевым грузовик и микроавтобус японского производства. Грузовик пришлось продать, а на «микрик» Григорьевы теперь не намолятся: на нем Игорь возит детей в школу и в спортивные секции, ездит за продуктами.
Растут в простоте
Как и в любом шумном семействе, между детьми случаются разборки, но друг без друга они не могут. После пожара вместе приводили дом в порядок и переклеивали обои.
Когда шел дождь, вместе двигали мебель и подставляли ведра и тазы под текущие с потолка струи воды. Вместе с вечера составляют список продуктов, которые нужно купить. Стол на кухне у Григорьевых тесен даже для троих, поэтому за ним собираются по очереди: сначала младшие, потом старшие. На этом же столе лежат горы таблеток, тюбики с мазью и стоят пузырьки с лекарствами – Антона с Лёшей недавно «поломал вирус».
– Цены заоблачные. – Игорь вертит в руках какую-то склянку. – Вот эта стоит 300 рублей, а эта – 250.
Буквально перед пожаром он ушел на пенсию по уходу за детьми. Получает на каждого несовершеннолетнего ребенка пособие. На эти деньги Григорьевы оплачивают «коммуналку», покупают продукты и одежду. Утром, перед моим приездом, Игорь с Сашей успели съездить на вьетнамский рынок за зимней шапкой и курткой. Хорошо, знакомые девчата уступили – вместо 3,5 тысяч отдали за две.
Задний двор их дома заставлен разнокалиберными застекленными рамами, там стоят потрепанное кресло и видавший виды стол – этот хлам, выброшенный кем-то на свалку, погорельцам пригодился в хозяйстве. Из ненужных кому-то вещей Игорь смастерил во дворе навес, на следующий год планирует привести в божеский вид летнюю кухню.
Игорь, рассказывая о своей жизни, не жалуется, просто констатирует факты. Он не понимает, почему для справки, которая позволила бы Паше бесплатно питаться в училище, нужно было собрать гору других справок. И почему «коммуналку» он оплачивает не на 50 процентов меньше, как положено, а на 30.
Пока мы разговариваем, детвора сидит в соседней комнате перед телевизором. Потом мальчишки расскажут мне про свой любимый сериал «Десант есть десант», а Алина – про «Обручальное кольцо». И долго будут смеяться надо мной, когда я не смогу попасть в дартс, и научат правильно бросать дротик.
Напоследок я спрашиваю Игоря, какими, по его мнению, вырастут его дети.
– Думаю, хорошими, – после паузы отвечает он. – И поэтому им будет тяжело. Сейчас мода пошла – обманывать друг друга. У моих ничего такого нет. Они растут бесхитростными, в простоте. И потому будут верить всем «сказкам». А это хреново.