Дело о покушении на Чубайса, пожалуй, самый засекреченный сегодня процесс в России. Двери судебного зала наглухо заперты для прессы. В напряженной тишине лишь присяжные заседатели слушают допрос потерпевшего. Вопросы Чубайсу задает полковник Квачков, обвиняемый по 277-й статье – «посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности или из мести за такую деятельность…». Уголовно-процессуальное законодательство дает подсудимому такое право.

За неимением официальных источников информации мы вынуждены использовать свидетельства очевидцев и готовы к сверке с протоколом судебного заседания. Мы добиваемся одного, чтобы с процесса спала незаконная, противоестественная, дичайшая завеса секеретности, чтобы ограбленный Чубайсом народ знал за что и как вот уже целый год судят полковника ГРУ Владимира Квачкова, разведчиков-десантников капитанов Роберта Яшина и Александра Найденова.

х х х

После первого вопроса Владимира Квачкова: «Гражданин Чубайс, проведенная Вами приватизация может являться основанием для мести?» судья оторопело уставился на потерпевшего, но тут же, увидев растерянно вытянувшееся лицо Чубайса, поспешил ему на помощь: «Вопрос снимается!». Квачков настаивает: «Гражданин Чубайс, преступление, которое здесь рассматривается, называется «покушение на государственного деятеля с целью прекращения такой деятельности или из мести за такую деятельность». Проведённая Вами приватизация является основанием для таких действий?». Чубайс в смятении, он пытается уклониться от вопроса: «Это, наверное, лучше надо спрашивать у того, кто обвинён, а не у меня», но Квачков стоит на своем: «Я у Вас спрашиваю, Вы – потерпевший по этому делу». Весь напружившись, покраснев до синевы, Чубайс злобно выпаливает: «Да. А Вы – обвиняемый!», на что Квачков спокойно улыбается: «Так точно. Пока…». Чубайс выразительно смотрит на судью А. Козлова, тот, беспомощно мигнув, нехотя мямлит: «Ещё вопросы».

Ясно с самого начала, что Квачков основательно подготовился к встрече с Чубайсом. Больше двух лет находясь в тюрьме, он провел свое собственное расследование по опубликованным документам деятельности А. Б. Чубайса на всех государственных постах. По итогам расследования Владимир Квачков сформулировал шестьдесят шесть вопросов к Чубайсу, чтобы выяснить возможные мотивы покушения на главу РАО ЕЭС, как на бывшего государственного деятеля.

«Ваша деятельность на посту Председателя Госкомимущества является основанием для мести вплоть до Вашей ликвидации?». Чубайс уже не может скрыть раздражения и злости. Судья суетливо встревает: «Вопрос снимается, он не имеет отношения к делу» и с театральным пафосом обращается к присяжным: « Уважаемые господа присяжные, мы оценкой деятельности не занимаемся, мы не будем здесь политические дискуссии разводить, на данном суде не дается оценка действиям потерпевшего. Здесь будет даваться оценка тому, как другие лица воспринимали его деятельность. Поэтому вопросы по существу».

Другие лица? Пожалуйста!: «Гражданин Чубайс, есть ли повод для мести у Вашего предшественника на посту председателя Госкомимущества Михаила Малея, который был смещён со своей должности, поскольку категорически возражал против обезличенных ваучеров и предлагал открыть именной банковский приватизационный счёт на каждого гражданина России? Является ли поводом для мести нарушение Вами принятого Верховным Советом РСФСР закона «О приватизации государственных и муниципальных предприятий РСФСР»? Является ли поводом для мести нарушение Вами действовавшего тогда закона об именных приватизационных счетах и вкладах?». Попав впросак с «другими лицами», судья судорожно дернулся: «Вопрос снимается».

Квачков продолжает: «Могли возникнуть поводы для мести у людей из Контрольно-бюджетного комитета Верховного Совета РСФСР после проверки возглавляемого Вами Госкомимущества в июле-августе 1992 года, определившей, что «вся структура органов приватизации, созданная Чубайсом по иностранным проектам, способствовала хищническому разграблению России», что «нарушена правовая база приватизации, цели и задачи Государственной программы не выполнены, выявлены массовые нарушения финансовой дисциплины»?

Под пристальным взглядом потерпевшего судья привычно бормочет: «Снимается вопрос». Вспомнив про свои судейские обязанности, нехотя добавляет: «Ещё вопросы». Квачков невозмутим: «Существуют ли поводы для мести у доктора экономических наук, бывшего депутата Государственной Думы В.А.Лисичкина, входившего в комиссию Госдумы по анализу итогов приватизации, который назвал документы комиссии свидетельством целенаправленного разрушения единого народохозяйственного комплекса, свидетельством преступной сущности ограбления России, превращения народов нашей страны в рабов. Ведь Лисичкин прямо утверждает, что «приватизация «по-Чубайсу» явилась главным источником социально-экономической катастрофы в России, криминализации общества»?

Судья панически: «Конкретно вопросы задавайте».

Полковник Квачков: «Ваша честь, меня интересует, кто мог покушаться на Чубайса. Существуют ли поводы для мести у инспектора Счётной палаты Российской Федерации Олега Хохлова, который утверждал в своём фундаментальном исследовании: «Команда Чубайса под демократическими лозунгами скрывала целевую установку на уничтожение российской оборонной промышленности и производителей стратегически важной, конкурентноспособной на западном рынке отечественной продукции гражданского назначения»? Есть ли поводы для мести у других лиц Счётной палаты, проводивших ревизию в Госкомимуществе и оценивших деятельность Чубайса как преступление против нации и государства, утверждавших, что Госкомимущество поставлено Чубайсом на службу конкурентам и врагам России, что целенаправленно разрушается оборонный комплекс страны, а крупнейшие предприятия, конструкторские бюро, научно-исследовательские институты умышленно подводятся под банкротство и продаются за бесценок? Есть ли поводы для мести у депутатов Государственной Думы, оценивших проводимую Чубайсом приватизацию, как предательство национальных интересов и направивших Ельцину доклад с постановлением № 378-1 от 9.12.1994 года: «Признать итоги первого (чекового) этапа приватизации неудовлетворительными и приостановить действие указа о послечековой приватизации до принятия федерального закона» и получивших отказ»? Уже не глядя в сторону потерпевшего, судья обреченно роняет: «Вопрос снимается».

А подсудимый Квачков упорно продолжает свой поединок с потерпевшим: «Есть ли повод для мести у В. П. Полеванова, бывшего губернатора Амурской области, сменившего Вас, гражданин Чубайс, на посту Председателя Госкомимущества и представившего Председателю Правительства В. С. Черномырдину «Анализ первого этапа приватизации и предложения по его совершенствованию» за № ВП-424 от 18.01.1995 года, в котором раскрыл антинациональную сущность проводимой приватизации, механизм передачи общенародной собственности новым частным владельцам фактически за бесценок? Так есть ли повод для мести у В. П. Полеванова, который изъял у 35 иностранцев, в основном американцев, пропуска, выданные по Вашему указанию, господин Чубайс, перекрыв им свободный доступ в компьютерную систему, содержащую секретные сведения, и который был уволен со своего поста по Вашему требованию? Есть ли повод для мести у сотрудника Службы безопасности президента полковника В. Стрелецкого, впоследствии не без Вашего участия уволенного со службы, который раскрыл перед общественностью подноготную Вашего нового ставленника на пост Председателя Госкомимущества взамен уволенного В. П. Полеванова того самого Максима Бойко, что прожил в США 16 лет под фамилией Шамберг, имевшего гражданство Израиля и отца – преподавателя из специального вуза ЦРУ, который через Вас получил неограниченный доступ к информации, в том числе секретной, совершенно секретной и особой важности об оборонных заводах и технологиях производства, конструкторских бюро, испытательных полигонах и лабораториях с юридическим правом принимать решения по их имуществу, а, значит, распоряжаться их судьбой»?

Судье совсем нехорошо. Он стремится оградить потерпевшего от неприятных вопросов, но как сберечь от них Чубайса, если следствие в тупом раже обвинило спецназовцев Квачкова, Яшина и Найденова по очень невыгодной для такого сбережения статье – терроризм. Обвинение в терроризме требует исследование мотивов мести за государственную деятельность. Следовательно, неизбежно разбирательство, за какую государственную деятельность могли мстить неизвестные террористы Чубайсу и у кого в нашей стране имеются такие мотивы. И вот теперь, хочешь-не хочешь, а мотивы эти и вся бурная уголовно-политическая жизнь г-на главного приватизатора, главного финансиста и главного электрика должны обсуждаться в суде. Как, скажите на милость, избавить от них сильно нервничавшего потерпевшего, напрягшегося так, что красные пятна расползлись не только по его лицу, но и, кажется, проступили через рубашку и пиджак?, только одним, и судья, тяжело вздыхая, раз за разом прикрывает Чубайса: «Вопрос снимается». Но и оставшись безответными, вопросы мятежного полковника звучат громоподобным обвинением: «Есть ли поводы для мести у депутатов Госдумы после непринятия мер по их докладу, в котором утверждалось, что «с экономической точки зрения разгосударствление собственности равнозначно беспрецедентной диверсии, так как экономические потери за один только 1996 год в суммарном виде в 2,5 раза превысили потери в Великой Отечественной войне? Является ли поводом для мести продажа в рамках приватизации государственной собственности частным структурам за 7 миллиардов 200 миллионов долларов, хотя реальная стоимость проданных предприятий по самым минимальным оценкам превышала триллион долларов, то есть была искусственно занижена более чем в 140 раз? У кого могли возникнуть мотивы для восстановления справедливости»?

Судья видит, как у потерпевшего на лбу выступает нервная испарина, но что он может поделатьт? Понятно ведь для чего Генпрокуратура применила 277-ую статью Уголовного кодекса – пожизненный срок, чтобы Квачкову до конца своих дней не встретиться больше с Чубайсом, и другим наука: только вякните чего насчет оккупационного режима – судьба полковника перед глазами. Но 277-ая – обоюдоострая статья – равно опасная и для потерпевшего, неминуем допрос о делах и заслугах потерпевшего, вот под испепеляющим злобой взглядом Чубайса только огдно и остается судье – раздраженно цедить сквозь зубы: «Вопрос снимается».

Но все меньше и меньше происходящее на суде напоминает допрос. У тех, кто, затаив дыхание, слышит гулко звучащий в тишине голос подсудимого, поневоле двоится сознание, что эьто уже не суд над героическим полковником, где Чубайс – потерпевший, это уже вершится народный трибунал над самим ненавистным всей стране Чубайсом. Обвинитель полковник спецназа ГРУ Владимир Квачков бросает емув лицо бесспорные факты тягчайших его преступлений. Захватывающее зрелище – воплощение чаяний миллионов. Растерянные, трусящие, дрогнувшие судья, прокурор, охранники, сам Чубайс зримо увидели в смелом обличении полковника предтечу того часа, когда им придется отвечать по предъявленному здесь счету. Одна только афера с залоговым аукционом, когда народ разом лишился нефти, газа, самых дорогих, сверхприбыльных предприятий, тянет на троекратную высшую меру. «Является ли поводом для мести у миллионов российских граждан преступный сговор правительства Российской Федерации с консорциумом коммерческих банков в составе «Инкомбанка», «Онэксимбанка», банка «Империал», «Столичного банка сбережений», акционерного коммерческого банка «Международная финансовая компания», – набатом звучит обвинение Квачкова, – а именно первоначальное размещение в указанных банках министерством финансов Российской Федерации, так называемых, «свободных валютных средств федерального бюджета» в размере 600 миллионов долларов; последующая выдача консорциумом банков, так называемого, «кредита» правительству Российской Федерации на сумму 650 миллионов долларов под залог одиннадцати крупнейших предприятий «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть», «Лукойл» и другие; преднамеренный отказ Правительства Российской Федерации через год вернуть «кредит» и переход в собственность банков находившихся в залоге акций государственных нефтяных, газовых и иных стратегических предприятий»?

Видимо, грядущий народный трибунал так явственно представился судье, что он не выдержал, взорвался: «Вопрос снимается, так как не имеет отношения… Вы должны, вы должны задавать вопросы по конкретным обстоятельствам дела!». Квачков резонно возражает: «Я ищу лиц, которые могли…». Судья срывается почти в молящий крик: «Не надо искать лиц, которые могли, здесь решается вопрос о том, могли ли Вы или не могли ли вы….Решается, да! Присяжные будут решать вопрос: могли ли вы или не могли и не участвовали. А это следственные органы расследуют. Решается вопрос в отношении вас троих и мы за рамки этих трех не выходим. Версии проверяет следствие, у нас здесь одна версия, которую мы рассматриваем. Вопрос конкретный задавайте!». Но куда уж конкретнее: «Есть ли основания для мести…». Но досказать Квачков не успел. «Вопрос снимается! Я прерываю допрос!», – взвизгнул судья.

х х х

Так завершился этот памятный допрос, который показал, что суд не интересуют мотивы возможной мести «государственному деятелю» Чубайсу, суд исполняет директиву на вынесение обвинительного приговора именно полковнику Квачкову с его товарищами. Все. Точка. Да и что мог ответить Чубайс на вопросы о наличии мотивов для мести ему у самых разных, боровшихся с его преступлениями в разные годы людей – у Хохлова, Лисичкина, Малея, Полеванова, Стрелецкого и многих, многих других? Если Чубайс сказал бы «да», то признал бы необходимость нового расследования дела о покушении, а фактически необходимость привлечения миллионов подозреваемых, для которых он стал символом крушения и разграбления Родины. А если бы Чубайс ответил «нет», то он бы засвидетельствовал отсутствие мотива для мести у полковника Квачкова который так же, как и все названные им люди, жестко критиковал деятельность Чубайса. Судья Козлов оградил Чубайса от необходимости отвечать на вопросы о своих преступлениях. Но впервые в истории современной России они прозвучали в суде, как начало народного трибунала над Чубайсом, которого жаждут миллионы граждан России.