На Брестчине траур… Словно Брестская область у нас – отдельное государство: скорбят по погибшим от взрыва в цехе «Пинскдрева» только там.
Впрочем, понятно, что предоблисполкома Константин Сумар, прежде чем распорядиться об объявлении 3 и 4 ноября Днями скорби, предварительно согласовал свое решение с вышестоящим начальством. Разрешили. И вот теперь два дня, как сообщило БЕЛТА со ссылкой на главное управление идеологической работы Брестского облисполкома, на территории этого региона будут приспущены государственные флаги, а «учреждения культуры и региональные телерадиокампании области отменят развлекательные мероприятия и передачи».
Полу
ается, во всех остальных областях республики и в городе Минске развлекаться можно?
А может, существует некие лимиты на смерть от катастроф, по которому власти и принимают решение о масштабах соболезнования? Например, два человека погибли – это беда отдельно взятого предприятия, пять – города, четырнадцать – области и т.д.?
Хотя для небольшой Беларуси утрата даже одной жизни от стихийного бедствия, техногенной катастрофы или пресловутого «человеческого фактора» сопоставима по масштабам с трагедиями на шахтах России и Украины или с землетрясениями и наводнениями, например, в далекой Индонезии, которым многие отечественные госСМИ привыкли уделять значительно больше времени и газетной площади, чем внутренним проблемам.
Обычный психологический прием: переключить внимание на чужую большую беду, чтобы преуменьшить свою. Когда-то он срабатывал. Но сегодня есть интернет. Не будь «всемирной паутины», нам бы вновь пришлось настраивать свои радиоприемники на частоты радиостанции «Голос Америки», чтобы от «них» узнать, что же у нас произошло…
А в главных республиканских газетах и на БТ появилось бы примерно такое (с поправкой на время и место ЧП) сообщение:
От Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и Совета Министров СССР
ЦК КПСС и Совет Министров СССР в связи с аварией, происшедшей 10 марта сего года в цехе футляров Минского радиозавода, повлекшей за собой человеческие жертвы, выражают глубокое соболезнование и сочувствие коллективу предприятия, семьям и родственникам погибших и пострадавших рабочих и служащих. Правительство СССР и республиканские органы принимают меры по оказанию помощи пострадавшим и ликвидации последствий аварии. Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров СССР для выяснения причин и ликвидации последствий аварии в цехе футляров Минского радиозавода образовали правительственную комиссию во главе с кандидатом в члены Политбюро, секретарем ЦК КПСС тов. Устиновым Д.Ф.
В этом, наверное, и есть парадокс нашего приснопамятного советского бытия: подробности о страшных событиях «догоняют» нас спустя десятилетия. Трагедия в Пинске всколыхнула душу и заставила вспомнить, выражаясь по-современному, об альтернативных источниках информации, откуда я лично узнавал о катастрофах, слухи о которых будоражили столицу много лет назад.
Взрыв в цехе футляров
Что запомнилось. Понятно, что девятилетний мальчишка, живший в частном секторе микрорайона Чижовка, только от взрослых мог узнать, что в Минске «взорвался целый завод». Родители работали на МАЗе, оттуда и «принесли» эту страшную новость, которую по малолетству невозможно было осознать.
Других источников информации просто не было. Слухи разрослись до «саботажа» и «происков врагов СССР»
О том, что в городе случилось действительно нечто ужасное, стало понятно спустя несколько дней. За кольцевой дорогой и небольшим лесом находится Чижовское кладбище. На протяжении, наверное, недель двух оттуда постоянно доносились звуки похоронной музыки. Это хоронили погибших работников футлярного цеха. Помню, вместе с пацанами бегали смотреть на длинные колонны похоронных процессий, сворачивавших с кольцевой автодороги на кладбище… Такого мы до тех пор не видели.
Что случилось на самом деле. 10 марта 1972 года в восьмом часу вечера взлетел на воздух цех по производству футляров к телевизорам «Горизонт» Минского радиозавода, что был на улице Софьи Ковалевской. Точное количество погибших неизвестно до сих пор. В публикациях, появившихся в конце 80-х, называлось и 103, и 120, и 143 человека. Около 150 рабочих были ранены.
Взрыв произошел из-за несоответствия системы вентиляции особенностям производства. Изначально цех был спроектирован и построен для текстильного производства. В вентиляционных коробах годами копилась мелкодисперсная пыль от шлифования ДСП и фанеры, из которых делались корпуса (футляры) телевизоров. Хватило одной искры, чтобы все взлетело на воздух. (Нечто похожее случилось и на «Пинскдреве»).
По воспоминаниям очевидцев, к полудню следующего после трагедии дня место взрыва посетили первый секретарь ЦК КПБ Петр Машеров, министр внутренних дел СССР Николай Щелоков и секретарь ЦК КПСС Дмитрий Устинов. Говорили, что Машеров посетил каждую семью погибших рабочих.
Крайним объявили директора завода: его осудили на 15 лет. Главный инженер до суда не до жил – погиб в автокатастрофе.
Трагедия в Крыжовке
Что запомнилось. О том, что под Минском столкнулись поезда, мне рассказал мой ровесник и товарищ по спорту Вовка. В тот день он возвращался с рыбалки на Минском море и не смог вбиться в злополучную переполненную дачниками электричку. На остановочном пункте Крыжовка Вовка оказался спустя полчаса после катастрофы. Особенно ему врезались в память сплющенные в «гармошку» вагоны и накрытые белыми простынями трупы, лежавшие в ряд на откосе. Простыни, по словам моего товарища, моментально становились красными.
Что случилось на самом деле. 2 мая 1977 года в 17 часов 10 минут на остановочном пункте Крыжовка произошел наезд пассажирского поезда Гродно – Орша на пригородный электропоезд. Всего в результате крушения погибли 22 человека, 18 получили тяжкие телесные повреждения, 30 – менее тяжкие, 34 пассажира получили легкие травмы. Движение поездов было задержано на 12 часов. Минское отделение Белорусской железной дороги понесло ущерб в размере 122 850 советских рублей.
Виновниками трагедии признали трех рабочих железной дороги, «нарушивших правила безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, повлекшем несчастный случай с людьми», и машиниста поезда Гродно – Орша, который принял хвост стоящей электрички за голову встречной, а потому пропустил момент безопасного торможения. Всех их осудили на сроки от 4 до 12 лет лишения свободы.
Сгоревшие заживо
Что запомнилось. Наш школьный учитель истории Игорь Александрович Белый начал урок не с проверки домашнего задания, а с рассказа о сгоревшем вместе с пассажирами автобусе 62-го маршрута. Помнится, он говорил что-то о превратностях судьбы: мол, в этом автобусе мог оказаться и он. Человеком историк был рассеянным: выбежал из дому, потом вспомнил о забытых на столе бумагах – пришлось возвращаться… Потому и ехал на следующем автобусе, из окна которого видел, что случилось.
На повороте перевернулся бензовоз, в луже бензина оказался 62-й, затем искра и пламя облизало машину… Со слов Игоря Александровича, пассажиры били окна «Икаруса», с притоком воздуха огонь попал в салон. Заживо сгорело много людей.
В тот же день вечером я покрутил ручку настройки радиоприемника «Рекорд» и «набрел» на радиостанцию «Голос Америки». «Вражеский голос», местами «затираемый» в эфире «глушилкой», сообщал о трагедии в Минске, где в автобусе сгорели десятки советских граждан.
Что случилось на самом деле. 3 марта 1980 года примерно в 11 утра на кольце транспортной развязки, соединяющей улицы Менделеева, Радиальную и Филимонова, водитель бензовоза не справился с управлением и машина перевернулась. В луже бензина оказались «москвич» и автобус с пассажирами. Водитель легковушки газанул и покинул опасную зону, но из выхлопной трубы «москвича», по всей видимости, выскочила искра. Водитель «Икаруса» сделал попытку выехать из пламени, но автобус заглох…
По официальным данным, погибли 23 человека. Спаслись лишь 9 пассажиров.
Виновными в трагедии признали водителей бензовоза и «москвича», их осудили на 12 и 5 лет лишения свободы соответственно. Городские власти приняли решение во избежание подобных ЧП ограничить движение бензовозов по городу и закрыть ряд АЗС, находившихся в непосредственной близости к жилому сектору.
У всех трагедий с гибелью людей есть много общего: со временем они забываются, но обязательно напоминают о себе в час новой беды, когда задается классический вопрос: «Кто виноват?».