Тела обеих пропавших девушек найдены в районе спуска Лейтенанта Шмидта. Предполагаемый убийца показал следствию место, где он закопал тела подростков.

Вместе с ребятами, которые активно участвовали в поисках Лизы и Алены, мы пробираемся по заросшему склону, скользя по грязи и хватаясь руками за торчащие ветки. Ярослав и Святослав ругаются сквозь зубы, но продолжают вести меня к месту, где, по информации поисковиков, были обнаружены тела девочек. Но все, что мы находим там, – это небольшую яму. В нее легко поместилась бы кошка, но не человек. Тут же лежат несколько белых кусков тонкой резины – это перчатки криминалистов.

– Весь город прочесали, – вздыхает Ярослав. – А сюда никто и не догадался приехать…

Я начинаю думать о том, что даже если бы волонтеры побывали в этом месте раньше и осмотрели его, то результата все равно бы не было: без поисковой собаки или четких показаний свидетелей найти закопанное тело практически невозможно. Ну разве что случайно. Тем более, что и родственники, и добровольцы до последнего верили в лучшее и искали девочек, надеясь, что они еще живы.

Внезапно на берегу Волги, не далеко от нас, появляются автомобили следственного комитета. Участок берега сразу же оцепляют, посторонних просят покинуть территорию, нас спасает только то, что мы – представители прессы, хотя на нас с легким непониманием в глазах косятся все участники следственных мероприятий.
Из автозака выводят подозреваемого, пристегнутого наручниками к полицейскому. Как только подследственный замечает, что его, как и весь процесс, снимают камеры, он начинает отворачиваться и прятать лицо, закрывая его ладонями. Мне все равно удается, если не посмотреть ему в глаза, то хотя бы – в лицо. Пустой, ничего не понимающий взгляд, приоткрытый рот, безвольная нижняя губа. В сумме с субтильным телосложением это дает довольно жалкую картину, которая никак не вяжется с совершением двойного убийства.

В присутствии понятых подозреваемый сообщает сотрудникам следственного комитета, где закопано тело второй девочки. Как только точное место определено, оперативники берутся за лопаты, начиная по возможности аккуратно выбирать землю из заданного участка. Я не хочу это видеть, но в яме показывается синее одеяло. Знаете, такое, которыми в детских лагерях застилают кровати, чтобы потом на них можно было поваляться в одежде, не пачкая постельное белье.

Чуть меньше получаса уходит на то, чтобы извлечь тело из земли. Одеяло развернуто, синие бытовые полиэтиленовые пакеты, которыми была замотана убитая – тоже. Труп явно принадлежит девушке, об остальном до опознания и всевозможных экспертиз говорить не получается. Ноги подогнуты, руки связаны за спиной, она находится в настолько неестественном положении, что, если смотреть издалека, трудно представить, что человеческое тело может так сложиться. Одежды на ней практически нет. Засохшей крови, земли, полос скотча, держащих тело именно в таком положении – в избытке.

Холодный ветер пробирает до костей, я не чувствую пальцев. Очень хочется курить, но сигареты закончились.

Сотрудники следственного комитета заполняют необходимые бумаги, составляют описание положения найденного тела – следственные мероприятия близятся к концу. Подозреваемый, заметив, что фотографы потеряли к нему интерес, больше не прячет лицо. Люди в форме уводят его в автозак. В истории с двухнедельными поисками Лизы и Алены поставлена точка.

Город скорбит.