Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) и представительство ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) в России выразили серьезную обеспокоенность судьбой похищенного в Москве гражданина Таджикистана Савриддина Джураева.

Правозащитники опасаются, что Джураев может на родине подвергнуться пыткам и требуют от российских властей срочно принять меры по его возвращению.

В Таджикистане 26-летнего Савриддина Джураева обвиняют в связях с радикальными исламистскими группировками и в причастности к покушению на убийство таджикского политика Низомхона Джураева.

ЕСПЧ обратилось к российскому правительству с рядом вопросов. В том числе – каким образом таджикский гражданин, получивший временное убежище в России и находящийся под защитой УВКБ ООН, покинул Россию, и было ли его возвращение на родину организовано с ведома российских властей?

В Страсбурге надеются получить ответ на свой запрос до конца этой недели.
За учителя?

По словам руководителя программы “Право на убежище” Института прав человека Елены Рябининой, Савриддин Джураев был похищен неизвестными людьми в гражданской одежде в ночь с 31 октября на 1 ноября 2011 года в Москве.

“Через некоторое время после исчезновения нам стало известно, что Джураев содержится под стражей в Худжанде (областной центр Согдийской области Таджикистана). Нам также сказали, что он якобы добровольно вернулся на родину. Однако эта версия не выдерживает критики, так как, не говоря уже обо всем прочем, из документов, удостоверяющих личность, у Джураева было только свидетельство о предоставлении временного убежища на территории России. А оно не дает право на пересечение границ. Паспорт он утратил несколько лет назад, будучи уже в России”, – рассказала Би-би-си Елена Рябинина.

26-летний Джураев приехал в Москву в 2006 году, после того, как в таджикском отделении милиции при невыясненных обстоятельствах погиб его учитель – преподаватель ислама.

По версии МВД, мужчина выбросился в окно, однако близкие погибшего утверждают, что тот скончался от побоев и пыток. Джураев покинул родину, опасаясь преследования со стороны правоохранительных органов, когда начались проверки учеников погибшего богослова.

Европейский суд

Власти Таджикистана не скрывают обеспокоенности по поводу усиления влияния ислама среди жителей страны и все большей популярности религиозного образования.

“Сложность в том, что спецслужбы практически закрыты для нас”

Гулчехра Холматова,
Правозащитница

Ранее официальный Душанбе дважды направлял запрос в Москву с просьбой экстрадировать Джураева на родину. Мужчина почти полтора года провел в московском следственном изоляторе под арестом в связи с запросом таджикских властей о его выдаче для уголовного преследования. На родине Джураева обвиняли в связях с радикальными исламистскими группировками.

“Суть предъявленных обвинений заключалась в том, что в 1992 году, когда Савриддину исполнилось 7 лет, он примкнул к радикальным исламистам и занимался незаконной деятельностью, а потом, как следует из второго запроса, он, уже будучи в России, организовал ячейки Исламского движения Узбекистана (ИДУ)”, – рассказала правозащитница Елена Рябинина.

Российская Генпрокуратура вынесла постановление о его экстрадиции на основании представленных таджикской стороной документов. Однако решение о выдаче Джураева приостановил Европейский суд, приняв доводы защиты, которая утверждала, что на родине мужчина может подвергнуться пыткам.

В начале ноября этого года Джураев был похищен неизвестными людьми прямо в центре Москвы, а позже стало известно, о том, что мужчина переправлен в Таджикистан.

Без комментариев

Государственный комитет национальной безопасности Таджикистана (ГКНБ) в среду и четверг были недоступны для комментариев. Как правило, рассмотрение этих дел проходит в закрытом режиме.

Представители властей отказываются давать какие-либо оценки и сообщать о подробностях уголовных дел, которые имеют отношение к религии и оппозиционерам.

В таджикском бюро по правам человека Русской службе Би-би-си сообщили, что им не известны подробности дела Джураева. Однако рассмотрение подобных дел связано со многими трудностями, говорят таджикские правозащитники.

“Сложность в том, что спецслужбы практически закрыты для нас. Эти структуры недоступны, и власти не хотят идти на контакт, не соблюдая никаких международных норм. Мы можем располагать информацией, но не можем ее проверить или каким-либо образом повлиять на ход следствия. Судьбы этих людей неизвестны”, – призналась представитель таджикского бюро по правам человека Гулчехра Холматова.