Дело о рекордной в российской истории взятке слушается в Мосгорсуде. На скамье подсудимых – следователь Андрей Гривцов, которого обвиняют в вымогательстве 15 млн долларов.
По версии обвинения, следователь Гривцов требовал такую сумму денег у президента компании «Росэнергомаш» Владимира Палихаты, угрожая уголовным преследованием. Защита Гривцова называет дело сфабрикованным, а обвинение – недоказанным.
Процесс начался совсем недавно, суд едва успел приступить к допросу свидетелей обвинения. Накануне допрашивали начальника отдела департамента собственной безопасности МВД Юрия Темежева. И внезапно судья Николай Ткачук отстранил от работы адвоката следователя Владимира Жеребенкова. Случай этот довольно удивительный. Удаление адвоката – это мера, к которой суды могут прибегать только в крайних ситуациях.
Сам Владимир Жеребенков был в нашей студии и рассказал все подробности.
Макеева: Вы сегодня все-таки были, да, в суде, Владимир Аркадьевич?
Жеребенков: Да, я посетил суд и убедился в том, что судья Ткачук Николай отстранил сегодня еще второго адвоката Рудовского Владимира, который защищал Хацернова. То есть судья выкручивает руки защите и пытается получить нужное решение, поскольку за 4 дня рассмотрения дела в суде мы смогли доказать присяжным, что дело сфабриковано и взятка была фактически инициирована специально Палихата, чтобы избежать уголовной ответственности за рейдерские захваты, в чем он подозревался.
Макеева: А все-таки суд присяжных в итоге рассматривает?
Жеребенков: Да, суд присяжных. Но вы сами понимаете, суд ищет истину при помощи сторон. К сожалению, наши суды страдают обвинительным уклоном, и практически суды общей юрисдикции штампуют решения без рассмотрения дел по существу. В данном случае присяжные всегда вникают, у меня уже 9-й процесс, и всегда вникают в существо обвинения. Ну, естественно, вы прекрасно понимаете, вы все разумные люди, в том числе и присяжные, понимают, что следователю никто бы не стал давать взятку в виде нарезанной бумаги, а, извините, 15 кг вес, получается 11 кг в одном миллионе, умножайте 15 на 11, получается 170 кг бумаги, но это нереально, то есть никто не собирался давать следователю эту взятку.
Казнин: Если вы говорите, что доказали присяжным, зачем отстранять вас? С другой стороны, невозможно же назначить адвоката, который не будет защищать интересы подзащитного.
Жеребенков: Нет, дело в том, что материалы дела состоят из 65-ти томов. Заменить адвоката нужно время. То есть судья, видимо, начинает анализировать и прекрасно понимает, что эти дни, а мы допросили основных свидетелей, фактически они проиграли суд с обвинением, а всегда суд стоит на позиции обвинения, то в данном случае, я думаю, он стремится распустить коллегию присяжных, а именно: если адвоката отстранил и следующего адвоката второго отстраняет от дела, соответственно, нужна замена. Другой адвокат должен изучать материалы дела, а это потребует минимум 2-3 недели…
Казнин: Обычно не мешает, обычно мешает судьям, что бы адвокаты ни говорили, у нас 0,6% приговоров в Москве выносится только оправдательных, каким бы адвокат не был.
Жеребенков: Нет, это суды общей юрисдикции. С участием присяжных заседателей 20% выносят оправдательных решений. Они вникают, они понимают. У меня вот уже было 4 оправдательных решения с участием присяжных заседателей. В судах общей юрисдикции только один за мою большую практику.
Макеева: Я вот все-таки не вполне поняла, Владимир Аркадьевич не договорил, если второго адвоката отстранили, тоже нужно знакомиться с делом, присяжных распускают?
Жеребенков: Соответственно, Хацернова защищало двое адвокатов, и я защищал Гривцова еще с одним адвокатом. Соответственно, сейчас осталось 3 подсудимых и 3 адвоката. Если отстраняют еще кого-нибудь, следовательно, требуется замена. Защитник будет знакомиться с материалами дела минимум 2-3 недели, соответственно, коллегия больше не соберется. Придется по новой начинать судебный процесс. То есть в завуалированной форме роспуск коллегии по вине якобы защитника, поскольку защитник не выполняет распоряжение судьи, а, извините, ну, как выполнить безумное решение судьи, когда…
Макеева: А какое было решение?
Жеребенков: А вот смотрите, ситуация очень простая. Оперуполномоченный Темижев заявляет, а мы в ходе оперативно-розыскной деятельности убедились, что есть доказательства причастности Гривцова к получению взятки. Я ему задаю очень простой вопрос: вот скажите, товарищ Темижев, а какое оперативно-розыскное доказательство об этом свидетельствует? Судья тут же отводит вопрос. Я конкретизирую вопрос: скажите, пожалуйста, какая аудиозапись свидетельствует о том, что мой подзащитный намеревался получить взятку? Судья отводит вопрос: не имеет отношение к делу. Третий вопрос: скажите, пожалуйста, вы лично слышали какую-либо видеозапись, аудиозапись, наблюдали сам факт сговора и получения денежных средств? Судья отводит вопрос. Естественно, я заявляю ему возражение: ваша честь, вы ведете себя тенденциозно, явно с обвинительным уклоном, нарушаете принцип равенства сторон, поэтому прошу занести свои возражения в протокол. Судья уходит в совещательную комнату и выносит постановление, что я не выполняю его распоряжения. А когда задавал я вопросы, аналогично пытался выяснить истину по делу и дать оценку доказательствам, не оценку доказательствам, а понять, насколько они соответствуют другим в совокупности доказательствам, судья отводил эти вопросы и делал мне замечания. И вот возник повод отстранить защитника от защиты, хотя законом это запрещено и не предусмотрено.
Макеева: А вы ожидали, что будет вот такой вот?..
Жеребенков: Нет. Я впервые столкнулся в своей практике именно с таким решением. Считаю, что это абсолютно безумное решение, которое никак не свидетельствует об отправлении правосудия, ну, как бы сказать, изуверское отношение, с издевательством относится судья к закону и, честно говоря, явно превышает свои процессуальные полномочия.
Казнин: Ну, не будем сейчас все-таки судить: кто прав кто виноват. Что вы будете делать? И что вообще адвокат, какие у него права в такой ситуации?
Жеребенков: Мы будем, естественно, обжаловать это решение. Но беда в другом, то, что я понимаю, что это ноу-хау, которое придумали суды, чтобы опять влиять на присяжных и чтобы закрыть защите просто рот. Они считают и полагают, что судья, то есть адвокат должен присутствовать при судебном разбирательстве, а не участвовать. Вот, к сожалению, элементы вот такого обвинительного уклона, они как бы расширяются, суды присяжных сужаются, поскольку невыгодно выносить оправдательные решения, и суды придумали такое вот ноу-хау, как отстранить защитника от работы, а, соответственно, просто распустить коллегию с участием присяжных заседателей, когда они видят, что проигрывают процесс.
Макеева: Мы с вами встречаемся в канун завершения 2-х громких судебных процессов, самых главных судебных процессов летом, может быть, даже сего года, этому у нас сегодня круглый стол был посвящен, тоже этому вопросу, – работе адвокатов в современных условиях в российских судах. Как, по вашим ощущениям, роль адвоката, она претерпела какие-то изменения? Мы сейчас на пороге, может быть, какого-то качественного преломления присутствуем. В принципе, роль адвоката в процессе – она какова? Она сейчас как-то нивелируется, сводится к минимуму? У адвоката появилось больше возможностей, мы слышим в судах обсуждение божественного, души, еще чего-то, еще чего-то. Адвокаты готовы вообще к работе?
Жеребенков: Нет, адвокаты работают. Есть прекрасные адвокаты, которых отстраняют от защиты, поскольку они мешают и являются неудобными защитниками. Хотя есть и другие категории адвокатов, являющихся… несунами называются. Но я полагаю, что адвокаты много судеб и жизней спасли и продолжают это делать – независимо от того, что с каждым днем все сложнее и сложнее работать. И я полагаю все-таки, стоит вопрос о судебной реформе, что она все-таки даст возможность сохранению принципа состязательности сторон, и что защитники спасут очень многих людей. Система должна работать не на показатели, как это она сейчас делает, а именно на защиту интересов и прав наших граждан, что прописано в Конституции.
Казнин: Мы говорим об этих 2-х процессах: Pussy Riot и над Расулом Мирзаевым. Очень много все-таки нареканий вызывает работа адвокатов, и звучат слова о том, что они больше занимаются самопиаром, чем защищают подзащитных своих, особенно, если это громкий процесс, особенно, если это публичный. Даже некоторые заявления удивляют, в общем, людей, которые юридического образования не имеют, удивляют заявлением: мы все равно победили, какой бы ни был вердикт суда.
Жеребенков: Нет, понимаете, мне сложно оценивать работу адвокатов, я лично не защищаю их, здесь понятие персональных прав и обязанностей. Но, в любом случае, вы обратите внимание: Pussy Riot – отложено решение, то есть работа была проведена, и суд, несмотря на ангажированность этого процесса, заказной характер, не проштамповал решение.
В отношении Мирзаева тоже вникают в ситуацию, тоже отложили, то есть какая-то работа была проведена и суды не стали безумно просто штамповать эти решения, а все-таки вникают в совокупность доказательств и пытаются все-таки вынести, ну, видимо, относительно справедливое решение. Поэтому я полагаю, что адвокаты свою работу выполняют.
А, с другой стороны, вы понимаете, сам суд, сам орган расследования пытается нивелировать работу защитника, показать, а что из себя адвокат, то есть унизить работу адвокатов, их самих. В нашем суде то же самое судья: ну, что, они же неправильно говорят, они же не знают, ну, это я вам подскажу, я вам скажу. Почему? Я прекрасно понимаю судью: я Бог и царь, потом я буду выходить с напутственным словом, вы только слушайте меня, я доказательства обвинения вам преподнесу, вы выслушайте меня, а доказательства защиты, ну, зачем, они же никто и так далее. Хотя, извините, я сам доктор наук, профессор, преподаю, читаю лекции тем же судьям.
В данном случае судья ведет себя просто, ну, как сказать… И в данной ситуации по Pussy Riot и в отношении Мирзаева я понимаю, что это, видимо, специально инспирируется оперативными службами, тем же судом, чтобы недоверие было к защитникам. На самом деле, у нас прекрасные защитники, и в этих тяжелейших условиях, когда нас пытаются просто не воспринимать и пытаются как-то обойти, и оценку доказательствам дать совершенно безумно, то есть, не обращая внимание на принцип отправления правосудия, все-таки мы добиваемся достаточно много положительных решений, действительно много спасаем судеб и жизней. А условия тяжелейшие. Иногда выходишь из суда и чувствуешь себя испачканным, честно вам признаюсь. И выходишь из изолятора, выжатый как лимон, поскольку всю энергетику, все силы отдаешь там. Поэтому я снимаю шляпу перед многими нашими адвокатами и полагаю, что России в этом плане еще повезло.