Появление татар в рядах религиозных террористов по всему миру стало одной из примет развития международного исламского фундаментализма последних пяти лет, что особенно характерно для непрекращающегося военного конфликта в Сирии, длящегося с 2011 года. История участия татарских ваххабитов в горячих точках мусульманского мира началась в 1996-1998 годы, когда “независимая Ичкерия” стала полевой школой для многих исламистов из Поволжья. Теперь Сирия для экстремистов из Татарстана – военно-учебный лагерь, завершив учебу и практику в котором исламисты вернутся в Россию.

После Чечни новой горячей точкой для татарских джихадистов был Афганистан, куда отправлялись первые добровольцы с территории Волго-Камья. Оказавшись под влиянием идеологии “Такфир ва аль-Хиджра” (“Обвинение в неверии и переселение”), одного из направлений в ваххабизме, суть которого сводилась к необходимости переселения правоверных в те страны, где существует шариат, в 1999 году из Набережных Челнов выехали 17 человек во главе с амиром (лидером) Иреком Хамидуллиным. Они примкнули к талибам, где сформировали “Булгарский джамаат”, названный в память о первом средневековом мусульманском государстве, в котором жили по шариату – Волжской Булгарии. Впоследствии, когда ряды джамаата стали пополнять выходцы из Центральной Азии, преимущественно уйгуры, бандформирование стало именоваться “Уйгурско-Булгарский джамаат”. Впрочем, в его ряды принимали всех – независимо от национальности – выходцев из бывшего СССР. К примеру, во второй половине 2000-х годов его амиром был Иса Дагестани, уроженец Махачкалы. Часть добровольцев во время вторжения США в Афганистан после терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке были схвачены американцами и попали в знаменитую тюрьму Гуантанамо на Кубе. Оставшиеся на свободе члены “Булгарского джамаата” перешли вместе с другими группировками талибов границу с Пакистаном, где они до сих пор дислоцируются в районе деревни Дегон (Вазиристан). Ирека Хамидуллина задержали пакистанские спецслужбы, а впоследствии депортировали в Россию в 2004 году. Однако дома ему не нашлось что инкриминировать, и вскоре он, получив загранпаспорт и визу, уехал в Судан.

Никаких мер не было принято и в отношении его единомышленника и земляка, бывшего имама набережночелнинской мечети Тауба Айрата Вахитова (известного под псевдонимом Салман Булгарский), также побывавшего узником Гуантанамо. Вернулся Салман Булгарский в Россию на волне широких антиамериканских настроений: вторжения США в Афганистан в 2001 году и в Ирак в 2003 году вызывали резкое возмущение россиян. Вскоре, правда, исламист принялся выступать с проповедями в Интернете, на него посыпались прокурорские предостережения, и в 2005 году Вахитов отправился обратно в Афганистан. А спустя шесть лет он обнаружился уже в Сирии, куда прибыл весь ваххабитский интернационал на джихад. Российские ваххабиты сформировали там “Катаиб Мухаджирун” (“Фаланга мухаджиров”), чуть позже объединившись с рядом других подобных подразделений в “Джейш Мухаджирин ва Ансар” (“Армия мухаджиров и приверженцев”) под командованием чеченского полевого командира Абу Умара Шишани.

По оценкам директора ФСБ Александра Бортникова, сегодня около 200 россиян воюют против законного правительства Сирии. Завербованные в соцсетях и на интернет-форумах добровольцы из числа российских ваххабитов спокойно приезжают в качестве туристов в Турцию, откуда переправляются в Сирию. Поскольку Анкара в конфликте явно не на стороне официального Дамаска, для всех желающих свергнуть Башара Асада турецко-сирийская граница открыта. Парадокс, но упорство правительственных войск и явные неудачи Сирийской свободной армии на пользу безопасности России. Ведь если все эти добровольцы из Поволжья и Северного Кавказа полягут где-нибудь под Дамаском, это будет гарантией, что ваххабиты, получившие боевой опыт, не вернутся обратно на родину.

Теракт в Бостоне 15 апреля 2013 года, организованный чеченцами Тамерланом и Джохаром Царнаевыми, только показал, что исламисты разных стран и разного происхождения окончательно интегрировались в глобальный джихад, который давно вышел за пределы Ближнего Востока. И эта тенденция будет расти по мере роста последователей ваххабизма и других радикальных течений зарубежного ислама в России, особенно в ее мусульманских регионах. После терактов в Казани летом 2012 года стало очевидным, что исламистский фронт протянулся с Северного Кавказа на Поволжье, а последняя спецоперация силовиков против фундаменталистов в Ханты-Мансийском автономном округе в начале мая 2013 года говорит о расширении географии ваххабизма уже и на Сибирь.

Тем более печально, что нередко террористами в Поволжье становятся те татары, что получили боевую подготовку в зарубежных странах. После Салмана Булгарского и другие члены “Булгарского джамаата” возвращались на родину. Зуфар Минегулов, учившийся в Нурлатском медресе на юге Татарстана в 2004-2005 годах, побывал на “джихаде” в афгано-пакистанской зоне. А в 2006-2008 годах вернулся домой в Нурлат, где в декабре 2009 года совершил нападение на сотрудников правоохранительных органов, закончившееся гибелью первого татарстанского милиционера, убитого ваххабитами. Исключением не стал и другой террорист – первый амир боевиков Татарстана Раис Мингалеев, организатор теракта 2012 года в отношении муфтия республики и его заместителя: он также за боевой подготовкой выезжал в Афганистан и Пакистан в 2005 году.

Сейчас часть боевиков уехали из Татарстана в Сирию, поэтому даже летняя Универсиада в Казани пройдет спокойнее. Но ваххабиты могут возвратиться на родину позже, и это приведет к усилению террористической угрозы в России. Тем более что экстремисты не скрывают своих планов. Стены домов в тех сирийских городах, которые занимали исламисты после их освобождения правительственной армией, были исписаны по-арабски и по-русски: “Сегодня Сирия, завтра Россия!” К подобным граффити стоит относиться не как к баловству и браваде, а со всей серьезностью. Где гарантия того, что отвоевавшие в Сирии татарские моджахеды не продолжат создание халифата с большей силой на Волге?